Друг детства

Вокс Натали

— В чем дело? Не стесняйся, выкладывай все свои претензии к моей внешности.

— Я не…

Розлин вдруг почувствовала угрызения совести и опустила глаза. В последние недели, полные тревоги за ребенка, Стюарт постоянно был рядом с ней. И что же он получил в награду? Недовольство и упреки? Так что же удивительного в том, что он хочет от нее избавиться!

— Это ты во всем виноват! — воскликнула она, злясь на себя.

— Ах, Розлин, я ожидал от тебя чего-нибудь более оригинального, — разочарованно протянул Стюарт.

Она не успела придумать

достойный ответ, потому что в это время Норман засопел.

— Он хочет есть, — пробормотала она и бросилась к сыну.

Розлин слышала, что некоторые мужчины злятся, когда их жены бросают все дела ради новорожденного, но Стюарт не проявил никаких признаков раздражения. Когда она устроилась в кресле с младенцем на руках, он предложил:

— Я пока приготовлю тебе чай с молоком и перенесу твои вещи в детскую.

Ага, значит, я буду жить в детской, мысленно отметила Розлин.

Когда она отнесла Нормана в колыбельку и увидела, что рядом стоит односпальная кровать, ей стало окончательно ясно, что Стюарт не хочет ее видеть.

— Я подумал, что ты захочешь быть к нему поближе, — раздалось за ее спиной?

Розлин вздрогнула и круто развернулась.

— Очень предусмотрительно.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

Она пожала плечами.

— Ты же не можешь его кормить.

— Не могу. Но я могу услышать, что он проснулся, и принести его к тебе. Пока ты не сможешь спокойно оставлять его одного на ночь, мы можем по очереди спать в детской, — сказал Стюарт и взял ее пальцами за подбородок. — Не волнуйся ты так, — мягко сказал он. — Раз Нормана выписали домой, значит, опасности для его жизни больше нет. Ты слышала, что сказал врач? Он здоровый сильный малыш. — И Стюарт посмотрел на сына со смесью нежности и гордости.

Сердце Розлин переполняла любовь. Без поддержки Стюарта вряд ли она пережила бы эти несколько недель, наполненные постоянной тревогой за жизнь новорожденного сына.

— Как хорошо, что я не одна. — Она не жалела о невольно вырвавшемся у нее признании, но не знала, как Стюарт воспримет эти слова после недавнего обмена колкостями.

Его взгляд потрясенно метнулся к ее лицу.

— Розлин, ты больше никогда не будешь одна, — тихо сказал он.

— Нет? — тихо переспросила она, не в силах оторваться от любимых глаз.

— У тебя же есть Норман.

Да, сын был для нее самым прекрасным созданием на свете, но не это она надеялась услышать. Розлин отвернулась и, только совладав с собой, решилась ответить:

— Да, во всяком случае, на ближайшие восемнадцать лет.

— Все его приятели будут сходить по тебе с ума, — с улыбкой заверил ее Стюарт.

— Не думаю. Подросткам кажется, что для всех, кому больше тридцати, секс превратился в смутное воспоминание.

— Нет, они думают так только о своих родителях. В этом возрасте мальчишек всегда тянет к более опытным взрослым женщинам.

— Ты судишь по собственному опыту? — лукаво поинтересовалась Розлин. Шутливая беззлобная пикировка со Стюартом всегда поднимала

ей настроение.

— Совсем как в старые добрые времена, — заметил он, словно прочитав ее мысли.

— Но ведь теперь все изменилось, правда? — Розлин разрушила очарование момента, сказав о том, что было и так очевидно.

— Но не обязательно в худшую сторону, — сказал Стюарт. — Все зависит от нас. В этот момент в спальне резко зазвонил телефон, и он чертыхнулся, пробормотав: — Мне казалось, что я его отключил. Прости, я сейчас.

Бросив озабоченный взгляд на спящего младенца, он прошел в смежную комнату.

— Линда? — услышала Розлин. — Я же предупреждал тебя, что сегодня буду занят. Хорошо, не больше двух минут. — И, беззвучно изобразив губами слово «извини», он закрыл дверь спальни.

Эта женщина позволяет ему разговаривать с собой в таком тоне? — изумилась Розлин. Это совсем не похоже на воркование любовников. Может, Линде не нравится, что Стюарт принимает столь активное участие в жизни ребенка? Наверное, у них потрясающий секс, раз она терпит такое… Воображение услужливо нарисовало Розлин яркую картинку, и она зажмурилась.

Стюарт закончил разговор и вернулся в детскую.

— Извини, что так получилось.

Они вышли из комнаты, и он бесшумно притворил дверь. Ревность сжала Розлин сердце, словно железным обручем, но она постаралась рассуждать спокойно и разумно.

— Ты можешь не извиняться передо мной. Мы же не по-настоящему женаты.

— Так же, как ты не по-настоящему ревнуешь.

Все ее благие намерения вмиг испарились.

— Не смей так разговаривать со мной, я…

— Человечеству здорово повезло, что буйным темпераментом в данном случае обладает такая хрупкая женщина, как ты.

Розлин смерила Стюарта испепеляющим взглядом и подумала про себя, невольно сжимая кулаки, что ему тоже повезло.

— Должно быть, Линда без ума от тебя, — прошипела она.

— Ты так думаешь?

— Это ты у меня спрашиваешь? Вот уж не думала, что ты такой скромный.

— Раньше я тоже так не думал, но, вероятно, женитьба на женщине, которая сбежала от меня в первую брачную ночь, серьезно подорвала мою уверенность в себе.

— Что-то не заметно.

Стюарт положил руку ей на плечо, и от его прикосновения по телу Розлин словно прошел электрический разряд. Смутившись, она подняла взгляд и вдруг поразилась, увидев в его глазах муку. Отныне она ни в чем больше не была уверена.

— Я не хотела причинить тебе боль, — прошептала она. — В том, что случилось, есть и моя вина. Я позволила себе предаться несбыточным надеждам, а когда услышала твой разговор с отцом… — Розлин на мгновение закрыла глаза, заново переживая ту ужасную минуту, — то поняла, какой я была глупой.

Стюарт шагнул ближе, и она оказалась в кольце его рук.

— В чем же заключалась твоя глупость, Розлин? — То, как он произнес ее имя, заставило ее затрепетать. Она залилась краской. — Ты такая горячая, — удивленно выдохнул Стюарт. — Неужели…