Друг и лейтенант Робина Гуда
Шрифт:
Что ж, такую версию гораздо легче было принять, чем ту, которая называла Робина Гуда подкидышем лесной нечисти.
Я никогда не спрашивал Локсли, верно ли, что граф Хантингдон его отец. Раз Робин не допекал меня вопросами, кто я такой и откуда, значит, и я должен был принимать товарища таким, каков он есть.
Даже когда это бывало очень и очень непросто...
— Ну? Кто скажет теперь, что я не гений? — воскликнул Тук, разом вернув меня из зимнего Бернисделла в весенний Шервуд.
Клянусь Святым Мэтью, я чуть не схватился за меч при
Увидев мою реакцию, фриар горделиво улыбнулся:
— Ага, что я вам говорил? Если тебя завтра кто-нибудь узнает, Робин, можешь надавать мне пинков под зад!
— Договорились, — отозвался смуглый чужак голосом Локсли, подмигнул, ухмыльнулся — и сразу сделался очень даже узнаваемым.
И все же Тук постарался на славу! Разве что немного переборщил с коричневой краской. Такой загар был сейчас не по сезону, а загар «а-ля крестоносец» уже начал выходить из моды. Зато к остальному трудно было придраться: Робин выглядел теперь на добрый десяток лет старше, к тому же Тук наградил его впечатляющим шрамом на лбу и превратил его прямые русые волосы во всклокоченные черные патлы, напоминающие шевелюру Дика Бентли.
Мач и Коулт, крутясь вокруг главаря аутло, восторженно уверяли, что ни за что не узнали бы его, повстречай ненароком на дороге! Мач попытался дотронуться до лба Робина, но Тук шлепнул его по руке и рявкнул:
— Дай краске подсохнуть, нехристь! Не трожь!
— Надеюсь, потом оно отмоется? — Локсли поднес руку к лицу — и тоже получил звучный шлепок.
— Не трожь, кому говорю! Само собой, отмоется... Особенно если хорошенько потрешь физиономию песочком.
— Сам потри себе чего-нибудь, братец! Что за дрянью ты намазал мне волосы?
— Ну, басмы у меня под рукой не нашлось, потому пришлось довольствоваться тем, что есть... Надеюсь, завтра не будет дождя!
— Робин, — негромко проговорил я. — Это самоубийство.
— Что? — рассеянно отозвался он, пытаясь разглядеть прядь своих волос.
— Ты задумал сунуть голову в капкан и выдернуть зубами наживку.
Робин хмыкнул, потянулся и встал.
— Пожалуй, посплю немного... А потом сходим в Руттерфорд, э, Джон? Купим у мамаши Хемлок эля, чтобы было чем отпраздновать победу.
Я некоторое время молча смотрел на него, потом оттолкнулся плечом от дерева, к которому прислонялся все это время, и подошел к монаху.
— Ладно. Сходим. Что, Тук, сумеешь превзойти самого себя еще разок? Только постарайся сделать из меня что-нибудь симпатичное, а не такое пугало, в какое ты превратил Робина!
Когда я опустился на траву перед фриаром, парни вытаращились на меня так, словно монах уже разрисовал меня под чудовище Франкенштейна... или под Гая Гисборна.
Первым пришел в себя Робин Гуд и неуверенно хохотнул:
— Джон, ты спятил? Даже если тебя выкрасить под эфиопа, тебя любой узнает по росту! Ххха, да тебе нужно оттяпать ноги до колен, чтобы...
— А тебе нужно перестать скалить зубы.
— А?
— Если хочешь остаться завтра неузнанным, постарайся не ухмыляться, не то тебя любой за полмили узнает по улыбке.
Увидев, что я без всяких розыгрышей собираюсь отдаться на
— Джон. Даже не мечтай отправиться завтра на праздник.
— Боишься, что я отобью у тебя серебряную стрелу?
А что, это было бы забавно — сразиться в меткости с самим Робином Гудом... Но положи я и впрямь глаз на серебряную стрелу, черта с два я бы ее получил. Конечно, за зиму мне удалось неплохо поднатореть в стрельбе, и все-таки любой из аутло до сих пор обошел бы меня на двух стрелах из десяти. Ничего удивительного: парни учились стрелять с сопливого детства, а я — без недели год; но даже если бы у меня за плечами было лет двадцать тренировки, мне нипочем не сравняться с человеком, которого природа наградила таким же талантом к стрельбе, как Паганини — к игре на скрипке.
— Не бойся, я не собираюсь с тобой состязаться. Просто соскучился по шерифу, мечтаю его повидать...
— А уж как Певерил соскучился по тебе, не сомневаюсь! — сквозь зубы проговорил Кеннет Беспалый.
— Соскучился вдвойне — и как по Маленькому Джону, и как по Рейнольду Гринлифу, — вздохнул Тук, беря плошку с остатками коричневой краски.
— Даже не вздумай мазать его этой штукой! — рявкнул Робин. — А ты, Джон, выкинь дурь из головы, слышишь?!
Я открыл прижмуренные было глаза и посмотрел на Локсли:
— Если в разных там дурацких дерри-даун я называю тебя господином, Робин, это еще не значит, что ты и впрямь мой господин и я должен слушаться твоих приказов!
Глава тридцать первая
Достойно спорили стрелки,
Хоть спор бывал и крут,
Но всех вернее попадал
Отважный Робин Гуд.
Ему достался весь почет,
Весь шум со всех сторон,
Когда стрелу из серебра
В награду принял он.
СЕРЕБРЯНАЯ СТРЕЛА
Аллан ошибся — из жителей Ноттингемшира в состязании решили принять участие только два сокмена из Дарлтона, а из Папплвика и Лакстона никто даже не явился на праздник. Почти все претенденты на серебряную стрелу оказались лучниками, пришедшими из Йоркшира и Честерфилда с Дэвидом Хантингдоном и его зятем Ранульфом; таких набралось около двух дюжин.
Я намеренно опоздал на главное шоу и появился на поле у Ноттингема уже тогда, когда на опустевшем ристалище шли приготовления к стрельбе. Судя по болтовне вокруг, я не много потерял. Все ноттингемширцы говорили, что турнир нынче получился не ахти, не в пример тому, который шериф давал осенью в честь приезда принца Джона. Еще бы, тот праздник готовился не меньше двух недель, и герольды успели объездить все соседние графства, объявляя повсюду о предстоящем действе, а нынче сюда явились только те местные господа, которые жили не дальше Хокнелла, остальные просто не успели откликнуться на скоропалительное приглашение вице-графа.