Друг моего брата
Шрифт:
— Я…, — наверное впервые в жизни я потеряла дар речи. — Как это произошло? Если твой отец не видел Марину с той самой встречи, значит шарф попал в машину раньше. Полиция же, наверняка, сможет определить насколько застарелая там кровь.
— Ты, блин, телик поменьше смотри. Так они и определили точную дату до минуты. Да и проблема не в этом…
— А в чем же?
— Отец утверждает, что Марина никогда не была в его авто. Ни до того дня, ни после. Они всегда встречались уже на месте, ей он вызывал такси, хотя в тот день она сбежала раньше и соответственно направилась куда-то
— А шарф попал в его машину по чистому волшебству? — не удержалась я.
— В этом и загвоздка, Полина…, — он опять посмотрел на меня ненавидящим взглядом.
— Ты что, реально считаешь, что я к этому причастна? Русеев, ты больной? Откуда у меня ее шарф? Скажи еще, что я убила ни в чем не повинную девушку лишь бы насолить тебе. Логичнее было бы расправиться с Яной и подбросить ее окровавленные шмотки в твою машину.
— Тогда кто это, по твоему?
— Без понятия, — честно призналась я.
— Я… если это все из-за меня… я себе места не нахожу со вчерашнего дня.
— И поэтому ты решил, что заявиться в универ под шофе — это хорошая идея?
— Хороших идей у меня давно не было…
Я не стала уточнять намекает ли он на то, что встреча с Яной была плохой идеей, по сути, меня это не касается. Да, он неплохо задел мое самолюбие, когда затащил Яну в свою постель, в душе я, наверное, надеялась, что мы найдем какой-то более благородный повод расстаться.
Хотя ничего толкового даже в самых смелых мечтах я придумать не могла. Максимум на что меня хватило — это представлять перед сном, как Кирилл со слезами в глазах и болью в голосе сообщает мне о том, что ближайшие пять лет проведет в Африке с миссией Красного Креста и просит не ждать его и строить свое счастье заново. Так что, неудивительно, что когда я узнала о его интрижке с Яной, вместо ненависти я испытала облегчение.
— Идем, — я взяла его за рукав пиджака и потащила к кофейному автомату. Я уже смирилась с мыслью, что следующую пару мне придется прогулять.
Вручив ему стаканчик с двойным эспрессо, я потребовала:
— Рассказывай.
— Что рассказывать-то? — проворчал Русеев. — Ты и сама все знаешь уже.
— Про шарф рассказывай. И про обыск. И вообще, про все что произошло с момента вашего визита ко мне.
— После визита к тебе ничего не произошло. А вот после твоего визита к ментам, явился следак. Со мной тоже беседовали, и матери все рассказали. — Он тяжело вздохнул и потер глаза, как будто пытался справиться с головной болью. — Мать в шоке. Она, конечно, была в курсе, что отец не безгрешен, но… короче, ладно, это сейчас неважно. Важно, что ты ментам все растрындела и алиби у него, получается, нет.
— Не растрындела ментам, а рассказала следователю на допросе. Я вам сразу сказала, что выгораживать никого не буду.
— Сути дела это не меняет. Глупо было делать ставку на то, что менты не решат проработать все варианты и не догадаются поговорить с тобой. Мы, если честно, до последнего думали, что Марине надоест прятаться и она объявится до того как менты всерьез возьмутся за дело.
Я вдруг поняла, что Кирилл не знает, что следователь не сам догадался меня вызвать, а действовал по наводке
Выслушав меня, Кирилл выругался и спустился вниз по стенке, на которую до этого облокачивался. Сидя на полу, он закрыл лицо руками и повторил ругательство еще несколько раз. Я уселась рядом с ним и сказала:
— Я знаю, я идиотка. Я настолько была в шоке от увиденного, что удивляюсь как я флешку не забыла вытащить.
Русеев молча снял пиджак, свернул его в несколько раз и с легкостью подхватив меня одной рукой, положил пиджак на пол и опустил меня обратно:
— Пусть общие дети нам уже не светят, но сидеть на холодном полу все равно не стоит.
— Спасибо, — поблагодарила я, радуясь, что мы сидим бок о бок и смотреть ему в глаза не обязательно.
— В понедельник вечером отца вызвали. По сути, главной претензией с их стороны было, что он им не сказал что дал ей пощечину во время того разговора. Хотя хрен его знает как это меняет дело. Он сказал, что о твоей роли во всей этой истории не знал и до последнего был уверен, что снимки сделала Марина. Спасибо, кстати, что не рассказала им о нашем визите. На записи было видно, что квартиру она покинула раньше отца, как он и говорил им. Поэтому, помариновав несколько часов, его все-таки отпустили восвояси.
— А шарф? — Спросила я нетерпеливо после того как Кирилл замолчал.
— Вчера вечером пришли, сказали, что поступила наводка, попросили открыть тачку.
— Подожди, а ордер у них был?
Русеев опять тяжело вздохнул и, подозреваю, закатил глаза.
— Ты, блин, реально сериалов меньше смотри. Там и анализ крови делают с точностью до секунды, и ордер ждут… Наше законодательство не предусматривает ордеров, достаточно постановления, но следователь его сам может выписать.
На это мне было нечего ответить, разве что порадоваться, что своими знаниями я “блеснула” не перед Алексом, он, будучи студентом юрфака, точно бы до конца жизни припоминал мне такую оплошность.
— Отец спокойно открыл им машину, они сразу в багажник полезли, а там какая-то хрень шелковая, типа шейного платка. Ну а сегодня утром уже пришел результат из лаборатории с заключением, что на нем обнаружены следы крови Марины Селивановой. Без понятия где они там кровь нашли, я был рядом когда они достали этот шарф, никаких пятен я не видел. Как будто, блин, на пустом месте дело шьют. Но кому это надо? Я уже реально ничего не понимаю.
— Так а шарфик ее? На записи она без шарфа была.
— Отец говорит, что вроде ее. Она кардиган в прихожей сняла, шарф вроде тоже был, но цвет он не помнит. Да и вопрос не в этом… Как он мог попасть к нему в багажник?
Кирилл откинул голову назад, с силой ударив ее о стену и глядя на потолок пробормотал:
— Это подстава чистой воды. Но кто за этим стоит?
— На ум приходит только сама Марина. Но по-моему это уже слишком далеко зашло. Надо быть полной дурой, чтобы играть в такие игры не только с любовником, но и с полицией.