Друг моего отца
Шрифт:
Сначала отмечаю лишь детали — дорогая одежда, претенциозный парфюм.
Золотые печатки на пальцах…
Потом поднимаюсь взглядом на лицо с тонкими губами и крупным носом. Глаза глубоко посажены, взгляд цепкий.
Мужчина немолод, ему около сорока.
Эх…
Почему я приманиваю лишь пенсионеров?!
— Сделай красотке что-нибудь взрывное! — небрежно бросает на прилавок стодолларовую купюру.
Светит деньгами.
Рисуется.
— Спасибо. Но у
— Для красивой девушки и ещё одного не жалко будет. Можешь взять с собой. Позвонишь от меня… — предлагает, уже поглаживая обнажённую кожу спины кончиками пальцев.
— Я здесь не одна. Мой мужчина скоро вернётся, — отворачиваюсь в сторону.
— Именно он меня за тобой и прислал. Хватай коктейль и шевели ножками, — меняет тон. — Если не хочешь создать своему мужику дополнительные проблемы.
Бекетов не мой мужик.
Но услышав слово о проблемах, которое Бекетов очень часто употребляет в отношении меня, спрашиваю:
— Тебя прислал он? Почему не сам пришёл?
— Ты же знаешь. У него важный разговор. Двигай. Есть дело…
Коктейль я оставляю на барной стойке.
Мужчина крепко обхватывает меня за локоть и уводит прочь. Поначалу я не испытываю ни грамма сомнений.
Через миг до меня доходит.
Меня ведут на выход из клуба!
Бекетов сказал: оставаться на месте.
Даже если он кого-то послал за мной, то явно отвести в кабинет управляющего или в вип-ку. Но не из клуба же меня выводить.
— Постойте. Мне Бекетов сказал, из клуба ни ногой.
— Планы изменились! — нетерпеливо рыкает мужчина и оглядывается. — Шевелись!
Он практически тащит меня за собой.
— Тачку подгони! Живо! — приказывает второму спутнику.
Теперь я точно уверена, что этого мужчину прислал не Бекетов. Что есть сил, вонзаю тонкую шпильку на босоножке в мужской туфель из мягкой замши.
В ответ на меня обрушивается поток мата.
Левая щека взрывается болью от пощёчины. Мужчина резко толкает меня к стене.
— Люблю обламывать зубы дерзким, — зажимает ладонью рот, начав лапать меня.
Глава 27
Марианна
Я вонзаю зубы в его ладонь, до крови.
Взвыв, мужчина отвешивает ещё одну оплеуху и выводит меня из клуба.
Возле чёрного выхода уже припаркован огромный тонированный джип и дверь багажника услужливо распахнута.
— Мурад, ты что хромаешь? — спрашивает водитель.
— У кого-то нога лишняя, — цедит Мурад. — Верёвку дай… — требует похититель и обгладывает меня нехорошим взглядом.
— Тронешь меня хоть пальцем, и
В ответ мужчина пытается меня связать. Но я не собираюсь сдаваться так просто. Борюсь и лягаюсь изо всех сил.
— Ну всё! Достала ты меня! — и к моему горлу приставляют пистолет. — Полезай на заднее. Живо. Целой я тебя оставлю. Но на рот пломбы не ставят…
Сильным толчком отправляет меня внутрь и захлопывает дверь, сам направляется к багажнику.
— Без глупостей, — оборачивается в мою сторону водитель. — Не зли Мурада…
— Кажется, у Мурада неприятности. Что-то долго он в тачку не садится!
Водитель криво ухмыляется. Но заподозрив неладное, вылезает из авто, заблокировав все двери.
Я остаюсь в машине одна.
Без ключей машину завести не смогу.
Переползаю на переднее сиденье и открываю бардачок. Руки, связанные в запястьях, плохо слушаются меня.
Но открыть бардачок всё же получается. Там пистолет. Подхватываю его обеими руками. Тяжёлый, зараза.
Как будто издалека слышатся три хлопка и оборванный крик. Я верчу головой, пытаясь рассмотреть происходящее. Но вижу лишь смутные тени, которые схватились врукопашную.
Раздаётся ещё один хлопок и на лобовое стекло оседают капли крови.
Чёрт…
Клик.
Двери разблокированы.
Я поднимаю пистолет повыше и, когда дверь распахивается, ору:
— Не трогай меня! Буду убивать!
— Убивать? Меня?! Хорошо подумала?! — хмыкает знакомый голос.
— Бекетов?
— Он самый. Пушка, кстати, на предохранителе. Убивать не получится. Если только ты не умеешь использовать ствол с пользой. Врукопашную.
Бекетов присаживается передо мной и мягко отбирает ствол у меня из рук.
— Вот так. Это не игрушка. Руки дай, развяжу…
Протягиваю запястья. Но вместо того, чтобы развязать, Бекетов разрезает лезвием узел, и на волокнах верёвки остаётся красный след.
Едва руки были освобождены, я обхватываю мужчину за шею, плача.
— Дурёха, — говорит ласково.
Щедро поливаю рубашку мужчины слезами. Он гладит меня по волосам, успокаивая.
— Нам пора. Пока не собрались на шум… Пойдёшь?
Опираюсь на протянутую ладонь и делаю шаг, ойкнув. Каблук подворачивается. Тот самый, что я вонзила в ногу Мурада.
— Ногу подвернула?
Бекетов присаживается и трогает мои щиколотки. Я хватаюсь за его плечи.
— Попробуй наступить. Болит?