Друг по четвергам
Шрифт:
«Не говори этого! Не говори!» – взывал к ней разум, когда сквозь пелену мыслей пробился голос Дэвида:
– Что такое, дорогая? Что случилось? Я тебя расстроил?
Ханна закрыла глаза, чтобы не видеть его, и сказала:
– Ты никогда не сможешь меня расстроить, Дэвид, только если разлюбишь меня. И да, я тоже люблю тебя и тоже не понимаю, как это произошло. Только знаю, что ждала этого долго-долго.
– Значит, мы должны быть вместе навсегда.
Услышав решительные слова, Ханна распахнула глаза, покачала головой и воскликнула:
– Нет! Нет, я не могу. Мы не можем, Дэвид, быть вместе, не причинив боли другим людям, но мы можем
– На стороне, ты имеешь в виду: по вечерам в четверг и по субботам, возможно, воскресеньям, пока Хамфри не изменит привычный распорядок.
– Да, пусть так. Именно это я и имела в виду, но послушай, послушай, – Ханна прижала палец к губам Дэвида, – я чувствую, с ним что-то происходит. В воскресенье Хамфри вернулся очень злой. Выходные у него прошли плохо: тетя и дядя постоянно брюзжали. Он жаловался на их узколобость и при этом сослался на их мнение, что хуже развода только убийство. Брак для стариков – это пожизненный союз, ни больше, ни меньше. И раздельное проживание следует за разводом в их списке смертных грехов.
– Возможно ли, что у Хамфри есть любовница?
– О, нет! Нет! – Ханна покачала головой и рассмеялась. – За каждым его движением пристально следят. Думаю, что сами родственники за ним присматривают по мере сил, да и домоправительница – их домашнее сокровище – уж приглядит, чтобы Хамфри оставался в рамках. Мне кажется, что иногда пожилые супруги ведут себя довольно капризно, и когда экономка чувствует, что ей необходимо от них передохнуть, то просит Хамфри приехать на длинные выходные – как-то так. Именно поэтому он берет только две недели непрерывного отпуска, а еще две недели разбивает на дни, чтобы иногда добавлять к выходным и пятницу. Но раньше я никогда не видела, чтобы он возвращался оттуда таким раздраженным – пожалуй, почти несчастным, – как в прошлое воскресенье. И надо же такому случиться именно в то время, когда я чувствовала себя на вершине блаженства. – Ханна коснулась его щеки, и Дэвид схватил её за руку, пока она, широко улыбаясь, продолжала говорить: – Я обошлась с ним чуть ли не дерзко, а когда Хамфри похвалился новым клиентом, занимающимся скобяными товарами, нашла в себе смелость указать, что скобяные товары находятся примерно на том же уровне, что и овощные палатки и уличные торговцы.
– Серьезно?
– Да, и могу заверить, что я так переменилась благодаря вам, мистер Крейвентон. – Покивав, Ханна добавила: – Я все продолжаю гадать, почему раньше ни разу ему не возразила, хотя нельзя же обижать человека, который все время добр и заботлив… – На этих словах улыбка пропала с её лица, и она вздохнула: – В некотором смысле.
– Да, в некотором смысле, – повторил Дэвид.
Ханна внимательно посмотрела на него, но не стала развивать тему, потому что тихий внутренний голос бубнил: «Нет-нет, Джейни точно никогда никому об этом не расскажет, да и Эдди не поднимет этот вопрос, это даже не обсуждается». И Ханна быстро выпалила:
– Я думала, где бы нам встретиться на неделе – может, пообедаем вместе у Микки?
– О, да, отличная идея. Каждый день будем там обедать.
– Ах, нет! Это заметят! Миссис Фенвик приходит дважды в неделю, но… – Ханна поджала губы. – Я уже сказала Хамфри, что ищу работу.
– Правда?
– Да. И это тоже стало потрясением для него, бедняги. Знаешь, он этого не заслуживает, потому что он такой…
– Если еще раз скажешь о его доброте, у меня начнется истерика. Честно, я закричу во весь голос. Если человек предположительно так добр, как твой муж,
– Слушай, я не хочу это обсуждать, но на самом деле он не… мы не… мы больше не спим вместе.
– Знаю, дорогая, Эдди мне проболтался… О, не злись на него. Это случайно проскочило в разговоре. Он вовсе не собирался со мной откровенничать. Я могу сказать лишь, что твой Хамфри, должно быть, самый большой дурак в мире. – И снова Дэвид прижал её к себе и тихо произнес: – А я хочу любить тебя, по-настоящему любить. Понимаешь? И об этом не нужно говорить, просто так должно случиться – и поскорее.
Ханна ответила ему долгим взглядом, но не стала повторять «и поскорее» – тело помогло ей обойтись без слов.
* * *
Она приехала домой за пятнадцать минут до Хамфри и уже лежала в постели, когда он поднялся наверх, постучал в её дверь и позвал:
– Ты в порядке?
Ханна ответила:
– Да, но очень устала и решила лечь пораньше.
– И хорошо. И хорошо. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Хамфри.
Глава 9
Снова пришел четверг, и Ханна сидела на стуле напротив мистера Джиллимена с разинутым ртом и выпученными глазами, а издатель между тем говорил:
– Двести фунтов. Вам эта сумма кажется недостаточной?
Ханне пришлось сглотнуть, чтобы суметь закрыть рот, и, моргая, она ответила:
– Я… Простите, но я потрясена. Я… я ничего подобного не ожидала.
– А как много вы ожидали?
– О, даже не знаю. Пятьдесят?..
Мистер Джиллимен перевел поблескивающие глаза на Дэвида, стоявшего сбоку стола, и, усмехнувшись, произнес:
– И почему ты мне не намекнул, сколько она рассчитывает получить?
– Мы… мы об этом не говорили.
– Ты никогда не умел заниматься делом, а?
– Все зависит от того, сэр, о каком деле тут идет речь.
– О, перестань! – Джилли снова посмотрел на Ханну и сказал: – Ну что ж, две сотни фунтов, но вы получите их не сразу: половину при сдаче рукописи, то есть, сейчас, а остальное после выхода книги. Условия контракта: аванс в счет роялти [4] , а если не удастся продать достаточно экземпляров, чтобы выйти на рентабельность, уверен, я найду для вас работу на одном из моих складов!
4
Роялти– процент обладателю авторских прав от продаж или от дохода. В данном случае от дохода с проданных экземпляров. Если издание не окупится, Ханне придется отрабатывать полученный аванс на складе.
– Удивительные условия.
Мистер Джиллимен бросил взгляд на Дэвида.
– Что ты сказал? – нахмурился он.
– Ну, мне многим приходилось у тебя заниматься, но ни разу за процент с прибыли.
Ханна переводила взгляд с одного на другого: они пикировались так, как могли только друзья, но – двести фунтов! Что на это скажет Хамфри? Две сотни фунтов за её наивные детские стишки. Стоит ли ему рассказывать? Нет. Нет, она не станет. Ну, не сейчас, сначала нужно купить себе новой одежды: в последнее время она порядком обносилась, но никак не могла набраться духу и попросить у мужа денег. Слова Дэвида о её неподходящем наряде угодили не в бровь, а в глаз.