Друг стад
Шрифт:
– Не, что ты, спятила, никак? Пес у нас завелся за год до того. Помнишь, возвращаемся мы домой из Монтгомери, с родео, а он и сидит у входа в амбар. Постой-ка, в каком же году это было?
– задумался Ламар.
Тут к семейным дебатам присоединились услужливые соседи, - ну как не порадеть ближнему своему? Очень скоро и они заспорили промеж себя, то и дело переходя на крик, залаяли собаки...
– ХВАТИТ!
– закричала Джан.
– Я уже записала: ДЕСЯТЬ!
– Она вырвала справку из пачки бланков и подтолкнула ее к Ламару.
– В сущности, не так уж это и важно!
– Почти мгновенно над толпой воцарилась тишина, - лишь два-три недисциплинированных пса продолжали раздражающе тявкать. Ламар взял справку и несколько секунд напряженно ее разглядывал.
– Так ведь
– Следующий!
– воскликнула Джан. Больше проблем с возрастом собак в Бладон-Спрингз не возникало. Мы быстро обслужили оставшихся клиентов и покатили к следующей остановке.
Спустя несколько минут впереди показалась церковь города Акилла; огромная толпа уже собралась под соснами и выстроилась вдоль дороги. Тут же стояло несколько запряженных мулами телег, битком набитых собаками, грузовики, над кузовами которых опять-таки торчали собачьи головы, несколько пикапов и трактор фирмы "Джон Диэр"1 с закрепленным сзади прицепом для перевозки мелких животных. Псы всевозможных пород и разновидностей махали хвостами, почесывались, высматривали, с кем бы подраться. Как и на предыдущих остановках, некоторые страдали чесоткой, а кое к кому присосались здоровенные клещи, размером едва ли не со спелую сливу. Многие питомцы были привязаны к телегам и грузовикам лесорубными цепями, достаточно большими, чтобы обвить поваленную сосну, другие новехонькими колодезными или плужными веревками длиной по меньшей мере футов пятьдесят. Шеи прочих в несколько оборотов охватывала тонкая бечевка для воздушных змеев; псы извивались, кувыркались и тявкали, а грязные подростки, стиснув зубы, таскали их за собой по пятам. Словом, знатное было зрелище! Подъезжая к главному входу в церковь, мы с Джан изумленно глядели на происходящее. Впрочем, долго любопытствовать нам не пришлось: очень скоро мы с головой ушли в работу.
– Да сэр, то есть док, эти ваши уколы от бешенства - классная штука. С тех пор как вы всех наших псов оприходовали этой сывороткой, они уж не носятся, как оглашенные, - объявил один пылкий поклонник кунхаундов.
В ветеринарном колледже нам объясняли, что такого рода припадки, стремление "носиться как оглашенным", - вызываются отнюдь не бешенством; причина коренится скорее в неправильном питании или недостатке какого-нибудь витамина или минерального вещества. Но в тот день от очередной лекции о здоровье собак я благоразумно воздержался.
– Да, сэр, в этом году у нас вакцина нового поколения; уверяют, будто она еще лучше прежней. Держу пари, после наших прививок ни одна собака не будет страдать припадками, - объявил я, вводя шприц в тявкающую и щелкающую зубами собачонку. Не мытьем, так катаньем!
Я с интересом отметил, что большинство тамошних дам со всей очевидностью жевали табак. Их нижние губы распухли и оттопырились, у некоторых из уголков рта (с одной стороны или с обеих) тоненькой струйкой сочилась коричневая жижа. Что меня и впрямь потрясло, так это замечательная способность местных красавиц плевать прицельно и быстро.
– Как зовут вашу собаку?
– осведомилась Джан у одной из жевательниц-профессионалок.
Дама отвернулась от Джан и в мановение ока, рывком запрокинув назад голову, выпустила длинную изогнутую ленту коричневатой слюны, что, пролетев в нескольких дюймах от нескольких собак и детишек, ударила точнехонько в нездоровый нарост на стволе растущей в нескольких шагах сосны. Жена моя невольно передернулась. Вот уж кто-кто, а Джан отродясь не плевалась.
– Спо-уот, - отвечала дама, вытирая губы тряпочкой, - со всей очевидностью, для этой цели она ее при себе и держала, ибо тряпка эта была того же самого цвета, как и табачный сок, стекающий по стволу.
– Простите?
– стиснув зубы, переспросила Джан.
– Я говорю, Спо-уот. Спо-уот пса кличут, - повторила дама, начиная терять терпение.
В тех краях это кличка встречалась на каждом шагу. Джан быстро нацарапала на бланке "Спорт" и изящным жестом вложила ее в протянутую, благоухающую
Подобное представление мне суждено было наблюдать в будущем еще не раз и не два, и я всегда изумлялся потрясающим зубно-губным талантам приверженцев жевательного табака. Понаблюдав за этим фокусом на протяжении нескольких лет, я понял, что нужный эффект достигается так: зубы крепко стиснуты, а губы чуть расходятся в тот момент, когда выбрасывается струя сока. Я не понимал, как такое возможно, пока не проследил за процессом несколько раз; только тогда я понял, что это - особый врожденный дар, возможный благодаря аномально-широкому промежутку между двумя верхними резцами и очень подвижному языку. Благодаря этим двум чертам строения рта, в сочетании с годами ежедневной практики, человек и становится прославленным плевальщиком олимпийской категории. А еще я подметил, что, хотя некоторые мужчины тоже жуют табак, путь в плевальщики-чемпионы им заказан. Их технике недостает этакого изящества; они, похоже, избавляются от избытка жидкости во рту как придется, не тратя времени на то, чтобы выработать особую манеру и стиль. И, уж конечно же, мужчина ни за что не позволит застать себя с дурацким платочком в руке. Вместо того, он вытрет губы и подбородок рукавом рубашки, или, если время летнее, тыльной стороной ладони.
Когда все собаки получили свою дозу вакцины, некий престарелый джентльмен обратился ко мне с просьбой.
– Док, там дальше по дороге живет миссис Шерли, она почитай что инвалид и собаку привезти не может. Не могли бы вы к ней заехать и сделать прививку старине Бастеру? Карни Сэм всегда ее выручал.
– Да конечно, с удовольствием. Показывайте дорогу.
– Только вот что, док. Этот Бастер - презлющая тварь. Вам понадобится ловчая петля; миссис Шерли, небось, будет бранить вас почем зря, - да только иначе к нему не подступишься.
Это наводящее ужас устройство представляло собою рукоятку от мотыги из древесины гикори с двумя дырками, просверленными на расстоянии шести дюймов друг от друга в той части, где обычно крепится сама мотыга. Сквозь дырки пропускалась веревка, - сперва сквозь ту, что ближе к ручке, затем сквозь ту, что ближе к противоположному концу, - и на свободном ее конце завязывался здоровенный узел. Петля набрасывается на голову собаки; врач затягивает свободный конец, и, зафиксировав пациента, спокойно делает прививку. Я эту штуку терпеть не могу, однако порою без нее не обойтись.
Бастер являл собою сорок пять фунтов черной шерсти и лютой злобы. Он сидел на цепи под персидской сиренью, и, едва увидев пса, я понял: такой лютой твари мне еще не попадалось. Вокруг его глаз и носа красовались серые круги седины; когда же Бастер оскалил пасть и зарычал, я убедился, что часть резцов и все до одного клыки отсутствуют, - небось, обломал зубы о гостей и непрытких коммивояжеров, предположил я.
Рыча и лая, пес прыгнул на меня еще до того, как я вторгся в его владения. Поворачивал ли я налево или направо, Бастер метался и рявкал, надеясь, что удастся как-нибудь урвать кус человечинки. Я от души надеялся, что цепь выдержит.
Я медленно пошел вдоль дерева. Бастер следовал за мной, по-прежнему бурно протестуя против дерзкого вторжения. Совершив несколько обходов по часовой стрелке, я обнаружил, что цепь все укорачивается и укорачивается, пока пес не примотал сам себя к стволу, точно чертик на ниточке. Я быстро взял в зубы шприц и иголку на манер Тарзана, ухватил пса за хвост и дернул его на себя, так, что обе его лапы повисли в воздухе. Вот теперь Бастер не просто злился, он кипел от ярости! Бедолага лаял, рычал, отчаянно пытался цапнуть своего мучителя, растянувшего его до предела. При всем при этом из задней его части извергалось зловонное содержимое анальной железы. Улучив момент, я ввел-таки иглу псу в бедро и впрыснул вакцину, - еще несколько секунд, и Бастер задохнулся бы. Затем я зашагал вокруг дерева в другую сторону, а пес устремился следом, - пошатываясь, однако по-прежнему оглашая окрестности громким, хоть и хриплым, лаем, да так, что брызги слюны летели во все стороны. Неведомо для меня, хозяйка Бастера наблюдала за представлением от начала и до конца из окна гостиной.