Друг твоего отца. Телохранитель для принцессы

Риччи Джас

— Это вполне могла быть и правда. Это, — не нахожу более подходящего слова, чтоб описать наш секс, — было странно, скомкано и всего раз. Я понятия не имею, что ему нравится и чем зацепить такого мужчину как он. Так что не удивилась бы…

— Дура ты все таки. Ты ему нравишься. Всем это очевидно и с этим все смирились. Даже я. Его взгляд прикован всегда только к тебе.

Нас снова отвлекают шаги и дверь снова открывается. Я юркаю за стеллаж и холодею, услышав чужой голос.

— Ой. А что это за прелестное создание прячется в темноте?

— Мужчина,

выйдите, это подсобное помещение, только для персонала, — очень сдержано отвечает Марина, в то время как мои руки затряслись мелкой дрожью, а ноги налились свинцом.

— Прости, пупсик, я отлить хотел, думал, здесь туалет, — басит чужак.

— Выйдите, — повторяет несгибаемая Марина, и мужику ничего не остается, как примирительно отступить.

— Все, прости, пупсик, не серчай. Выйду к туалету через ту дверь? Или тут еще какие комнаты есть, чтоб не перепутал?

— Больше нет комнат. Уходите.

Слышу, как закрылась дверь. Со свистом выдохнула Марина. Сделала несколько шагов в мою сторону, подошла, прижала указательный палец к губам, чтоб я не издавала ни звука, и начала переставлять с места на место какие-то коробки, греметь ими, негромко напевая при этом. Я молча стояла на своем месте, боясь пошевелиться, едва дыша.

Он был прав. Всё это время, паранойя и пытаясь сберечь меня, он был прав. А я подставлялась и подставляла других. В полутьме подсобки я видела, как напряжена Марина, которая совершенно не обязана торчать здесь со мной сейчас. Которая может пострадать из-за меня. Как все в баре. Фил. Тимур.

Матвей.

Опираюсь затылком о полку и медленно, негромко выдыхаю, пытаясь держать себя в руках. Только бы этот вечер не закончился ничьей смертью.

Глава 35

Матвей

Смотрю, как Фил убирает алкоголь на полки, выносит мешок мусора к двери и медленно гасит свет по всему залу. Уже полночь, по будням в это время бар закрывается. За окном слышен звук мотора, и одинокая фура, увозящая напарников-дольнобоев, которые здесь ужинали, отчаливает в путь. С кухни выходит повар, отчитавшись, что все убрал и закрыл, и прощается с нами, покидая помещение через парадный вход.

В зале только тогда появляется Марина.

— Черный вход?

— Закрыла на все замки, — тут же говорит и смотрит на меня. — Они вошли через него. Рыскали.

У меня почва под ногами словно вдруг стала зыбкой.

— Маргарита?!

— Прячется в подсобке. Они наткнулись там на меня и я их прогнала.

Я поднимаюсь на ноги, подхожу и импульсивно обнимаю ее. Целую в висок и говорю лишь одно:

— Спасибо.

— Может ты теперь потрудишься рассказать нам всем, какого хрена? — раздраженно бросает мне в спину Титов. — Чтоб мы все были в курсе, что здесь можно, а что нельзя.

— Можно выполнять мои указания. Нельзя их нарушать. Все четко определено было до моего отъезда. Но тебе же надо было выступить

с самодеятельностью, — оборачиваюсь и окидываю его ледяным взглядом.

Фил тем временем закрывает последние жалюзи на окнах и нас перестает быть видно со двора. Как и нам перестает быть видно, что во дворе происходит.

— Я понимаю, что тебе трудно это осознать, но мы не в армейке. И никто здесь не должен слепо выполнять твои приказы.

— Не выполняй, — пожимаю плечами. — Цена этого всего лишь жизнь девчонки. Если для тебя это несущественно, вперед. Нарушай правила, будь бунтарем, если успеешь ее трахнуть разок перед тем, как ее грохнут, медаль на грудь повесишь.

— Матвей, — одергивает меня стоящая за спиной Мара, — не надо так.

— Надо, — отрезаю резко, — если герой-любовник здесь считает, что можно подвергать ее опасности, то он должен четко осознавать последствия.

— Никто здесь не собирался подвергать никого опасности! Я просто привел девчонку в бар. Развеяться. Потому что ей скучно в глуши.

— Развеял? Больше, надеюсь, ей не скучно?! — гаркаю на весь зал, на автомате сжав руки в кулаки.

— Вооу, мужики, давайте без мордобоя, — немедленно встревает Фил, крошка Фил, долговязый и худощавый, между двух стихий, которыми его сметет.

— Матвей, — Марина касается меня за спину, и я едва подавляю рык, потому что взбешен и хочу сбросить с себя это напряжение. Слишком долго копилось. Слишком серьезны проступки этого кретина. Как сказала она сама — они рыщут в поисках девчонки. И он второй раз вырывает девчонку из безопасного места в небезопасное. И мне плевать, что это она сманипулировала им притащить ее сюда. Мне на все плевать. Ему пора понять, что угроза реальна. Если он сам не понимает, в него пора вбить это.

— Ей очень страшно, — говорит Марина негромко, чтобы только я расслышал.

А то очередь бежать в каморку утешать испуганную лялю будет драться, кто добежит быстрее.

Поворачиваю к ней недовольный, тяжелый взгляд. Страшно. Ну наконец-то дошло, что жизнь не дискотека и плохие дяди хотят плохих вещей.

— И ей тоже интересно будет послушать, что ты выяснил и какой у нас план действий. Он должен быть общим, организованным, чтоб ни один из нас не напортачил по незнанию.

Молча киваю. Бросаю хмурый взгляд на Титова, который в очередной раз сигнализирует, что я ещё не закончил с ним. И иду в подсобку, в которой прячется мое глупое сокровище.

Толкаю дверь. Свет выключен. Не врубаю сразу, чтоб не ударил по глазам. Она уже несколько часов тут, будет неприятно и больно.

— Маргарита, — зову негромко, потому что в подсобке так тихо, что не слышно ни звука, как будто девчонка даже не дышит.

Затем слышу легкое дуновение ветра — и маленькая тень влипает в мою грудь, крепко обняв своими руками. Мой гнев моментально начинает таять от того, что чувствую, как она дрожит. Обнимаю ее, прижимаю к себе.

— Все, тише, ты в безопасности. Ты в безопасности.