Другая Белая

Аллен Ирина

Услышав от Марины, что та тоже сдает квартиру в Москве:

— Вы свою сдаете? Деньги здесь тратите? Зачем? Ну вы глупая, он женился — должен содержать по полной! Мои денежки все в Питере, я их со счета никогда не снимаю, пусть копятся. Муж как-то спросил, что я с ними собираюсь делать, сказала: «Пусть будут, на всякий случай, себя не пролежат».

Через какое-то время позвонила снова:

— Сегодня поругались. Недавно приезжал мой сын, крышу нам чинил бесплатно. Поехали с ним в Лондон. На Covent Garden я купила ему кожаную куртку, всего-то за какие-то двести фунтов. А сегодня муж получил bank statement и бежит ко мне — «Как ты могла купить такую дорогую

вещь, не посоветовавшись со мной?!» А я ему говорю: «Ты жадный, жить с тобой не буду». Под вечер приходит: «Прости меня, старого дурака».

С Наташей Марина перезванивалась еще почти год, но они так и не встретилась.

* * *

Москвичка Лена — ровесница Марины. И живет не очень далеко — на западе Лондона.

— Очень захотелось поговорить, но долго не могу, извините. Ну, расскажите о себе. Как вы, что вы?

Марина рассказала, что все хорошо, но скучает и по Москве, и по семье, и по активной жизни.

— Про семью и не говорите! У меня мама и дочка в Москве. Мы всегда были, и сейчас тоже, очень близки друг другу, так что это рана, которая не заживет никогда. Но я приняла решение, что теперь…

— А вы часто в Москву ездите?

— Часто не получается. Я работаю в «B&Q» [78] на кассе. Знаете, что это такое? (Марина знала магазин: все для дома и сада. Видела, как кассирам приходится вертеть тяжеленные строительные материалы, чтобы сканировать ценники). Так что в Москву — только два раза в год по две недели. Этой зимой полетела и заболела там сильно, задержалась на неделю, так чуть до развода не дошло.

— Почему там работаете? А в Москве вы кем были?

78

Сеть магазинов, продающих все для ремонта дома, устройства сада и украшения интерьера.

— В Москве я в инязе преподавала. А там, потому что после пятидесяти работу не найдешь, а у нас под боком только-только открылся этот магазин, я сразу побежала, меня и взяли.

— А муж не против?

Лена рассмеялась:

— Теоретически — против. Он бы вообще хотел, чтобы я с ним рядом целыми днями сидела и телевизор смотрела… Но деньги-то нужны. Он пенсионер. Индиец, а у них положено, чтобы муж жену одевал-обувал — он просто обожает покупать мне тряпки, чтобы все на мне блестело-сверкало, любит водить меня в гости, мы путешествуем много, в Индию часто летаем — и экономклассом он ведь не может! Куда там! Но за этим фасадом кушать-то хочется, на хлебушек кто-то должен зарабатывать. А работа адская, я устаю вусмерть. Еще и уроки английского языка даю в свободное от работы время. Верчусь.

— А как же вы время находите путешествовать — с вашей-то работой?

— С этим проще: мы с ребятами-девчатами друг друга в магазине в этом плане поддерживаем — подменяем, отгулы копим, за свой счет берем. А ученики — они и подождать недельку могут.

И что Марину заставило следующий вопрос задать:

— А вы мужа любите? Лена протянула:

— Ууу, ну знаете, этот вопрос я себе уже лет сто не задавала, и слова этого в моем словаре нет. Не знаю. Простите, мне бежать надо. Запишите мой телефон.

* * *

Позвонила женщина с сильным южнорусским акцентом. Представилась Верой. Голос был немолодой. Марина спросила, как по отчеству. Вера с неудовольствием сказала: «Ивановна».

— Так хочу, уж так хочу поговорить.

— Давайте поговорим.

— Уж

в этом Лондоне распроклятом и поговорить-то по-человечески не с кем.

Марине очень захотелось сразу же положить трубку, но нельзя — сама ведь объявление дала.

— Уж намучалась я здесь, и не передать! В Лондоне грязища, «черных» полным-полно, английский — до чего ж язык противный! И рожи у всех ну такие! А одеты как — срам! Все не как у людей!

— А зачем вы приехали?

— Дак за любовью ж!

И поведала Вера Ивановна, что лет десять назад повстречала она в своем Крыму англичанина и влюбилась в него без памяти. Он провел с ней несколько ночей своего отпуска. Уехал, однако, не оставив ни адреса, ни обещаний о новой встрече. Но не такова была эта крымчанка, чтобы просто так отпустить любимого — стала разыскивать, подняла на ноги знакомых из «Интуриста», достала адрес и телефон. С чьей-то помощью поговорила — сама языка не знала — и выяснила, что звонить больше не надо: он не хотел с ней даже разговаривать.

— Ну я-то и подумала: что телефон! Вот если я сама приеду, как увидит он меня, вспомнит наши ночи жаркие, не отвертится тогда.

Каким-то образом приехала, нашла «брата»-поляка, заплатила ему и женила на себе. Получила вид на жительство. Стала, таким образом, прямой угрозой неосторожному англичанину. Тот, наверное, предпринял какие-то радикальные шаги, чтобы разрубить нечаянные узы — Вере Ивановне пришлось отстать. Но не зря же она из Крыма ехала! Перевезла в Англию сына, которому еще не исполнилось восемнадцати, отказалась от украинского гражданства, и, как нуждающаяся и бездомная, (поляк, который ее деньги уже отработал, с ней развелся) не очень долго ждала и получила социальную квартиру в неплохом районе Лондона. (Прав Дэвид, когда говорит, что все для меньшинств! Марина знала, что сами англичане ждут council flats [79] годами). Сын оказался подлым, с матерью разругался, уехал куда-то в Шотландию и материально не помогал. Вера Ивановна получала benefit [80] .

79

Социальная квартира (англ.).

80

Денежное пособие (англ.).

— И ведь как строят-то тут! Это ж руки бы им пообрывать за такое строительство — ветер во все щели.

— Скажите, Вера Ивановна, а в своем Крыму вы бы получили от властей хоть какую-нибудь хибару, да еще так быстро?

— Ну так я ж сюда и переехала! В «цыхвылызацию» ихнюю! Здесь меня ихнее государство и поддерживает.

— Вы ошибаетесь, Вера Ивановна, вас тут содержат. Вы на содержании у простых британцев, многим из которых вы не по карману. («Муж и жена — одна сатана, оказывается», — вспомнила Марина уроки Дэвида.)

Вера Ивановна обиженно запыхтела:

— Они все богатенькие, с них не убудет.

Марина попрощалась под причитания о том, как бы попить чайку и по душам поговорить. Когда Вера Ивановна позвонила во второй раз, Марина попросила ее больше не звонить, наврав, что мужу не нравится, когда она говорит по-русски.

— Вот-вот, все они подлые…

Марина положила трубку.

* * *

Молодой голос:

— Здравствуйте, землячка. Есть время немного поболтать? У меня перерыв на обед.