Другая Грань. Часть 1. Гости Вейтары

Шепелев Алексей А.

— И всё же?

— Две дюжины гексантов. Причем именно гексантов, ауреусы мне не нужны.

— Гм… Именно гексантов? Будь по-твоему.

На сей раз, из задней комнаты он вынес туго набитый кожаный кошель.

— Две дюжины, почтенный. Как ты сказал.

Балис высыпал содержимое кошеля на стойку, неторопливо пересчитал большие тяжелые монеты. Их и вправду оказалось двадцать четыре.

— Благодарю, почтенный. С тобой приятно иметь дело.

— Гм… И мне тоже было приятно. Гм… Если захочешь продать что-то ещё — я к твоим услугам.

— Непременно.

"Ещё бы ему было неприятно", — усмехнулся Балис, покидая лавку. Браслет и камень были проданы, конечно, не за бесценок, но ниже

своей реальной стоимости. Что делать, деньги нужны были слишком срочно, тут уж не до того, чтобы торговаться…

С деньгами перво-наперво отправились на рынок, в конный ряд, покупать коней и мулов. Сашка долго и придирчиво осматривал каждую потенциальную покупку, спорил с купцами, сыпал какими-то незнакомыми морпеху словами. Гаяускас помалкивал, верный своему убеждению, что лезть под руку специалисту с советами дилетанта — значит выставлять на всеобщее обозрение и посмешище собственную глупость.

Кончилось тем, что помимо трёх лошадей, на которых предстояло ехать опытным наездникам: Йеми Наромарту и благородному сету, казачонок прикупил вместо мулов лошака и пони. Немного виновато объяснил Балису, что традиции вязать лошадей с ослами на Кубани отродясь не водилось, а лошаки всё же ближе к лошадям, чем к ослам. Гаяускас успокоил его, сообщив, что им с Мироном всё равно, на чьей спине мучаться: хоть мула, хоть пони, хоть лошака.

После этого, отведя четвероногий транспорт в харчевню и заказав хозяину приготовить сытный обед, Школта в ответ пообещал невообразимо вкусную грибную похлебку, вместе с неутомимым проводником — ужасно довольным, что удалось на законном основании увильнуть от рутинной работы Литом, отправились по многочисленным лавочкам, покупать разные необходимые в походе мелочи. Не особо стесняясь собственного невежества, Балис просто называл Литу ту вещь, которую ему хотелось бы приобрести, а мальчишка указывал нужную лавку. К некоторому удивлению морпеха оказалось, что практически всё, что он считал необходимым для похода, в Плескове можно было купить. Конечно, функциональность и качество не шли ни в какое сравнение с продуктами технологий конца двадцатого века, но всё же, всё же…

Даже в лавке торговца музыкальными инструментами, куда Балис забрел без определенного желания, просто по наитию, среди незнакомых причудливых конструкций он вдруг обнаружил кое-что очень знакомое. Конечно, от привычной гитары это нечто отличалось довольно сильно, хотя бы тем, что имело аж пять отверстий в корпусе вместо привычного одного и выпуклую нижнюю деку, но было совершенно ясно, что оно приходится ему близкой родственницей. Попросил у продавца попробовать звучание, взял пару аккордов — инструмент отзывался немного непривычными, но узнаваемыми звуками. И уж совсем добило его, когда, приняв деньги, продавец поинтересовался, как изволит играть почтенный господин — пальцами, смычком или плектром. Мол, ежели надо, то и смычок, и плектр можно подобрать.

В харчевню вернулись часа через два с половиной, усталые, но довольные. Еда их уже ожидала. Обещанная грибная похлебка действительно оказалась и сытной и вкусной, но Балис с Сашкой не успели съесть и по половине миски, как обед был прерван грубейшим образом. К столику неспешно подошел мужчина средних лет, а немного поодаль пристроились два амбала с характерными лицами уличных громил.

— Вкусной еды, почтенные, — вежливо приветствовал их незнакомец.

— И тебе доброго здоровья, почтенный, — спокойно ответил Балис. Капитан незаметно, но внимательно осматривал нежданного собеседника. На вид тому было где-то под сорок. Сильно поседевшие волосы были аккуратно зачесаны назад, открывая перечеркнутый глубокими морщинами высокий лоб и две большие залысины. Серые глаза казались непроницаемыми, словно промороженными чуть ли

не до самого дна. Дополняли неприятное впечатление выступающие скулы, тонкие бескровные губы и выбритый, что называется "до синевы", подбородок. По первому впечатлению, ничего хорошего встреча с этим человеком Гаяускасу не сулила. — Что тебе от нас требуется?

— Я разыскиваю Йеми из Прига.

— А мы тут при чем? — почти натурально удивился капитан.

— Я знаю, что вы… — собеседник на мгновение замялся, подбирая нужное слово. Балис внутренне напрягся, сейчас решалось очень многое. — Вы путешествуете вместе с ним. Поэтому я прошу вас позвать его сюда.

— Почтеннейший, в этой харчевне нет Йеми из Прига, и я не могу его позвать. Сами видите. А если желаете убедиться, что его тут нет…

— Ну, зачем же так, почтеннейший, — человек улыбнулся одними губами, немигающий взгляд не потеплел ни на мгновение. — Будет довольно, если ты передашь ему мои слова, и он сегодня зайдет к моему господину, благородному лагату Маркусу Простине Паулусу.

"Ох уж мне эти аналитики", — раздраженно подумал Балис. Разумеется, он догадывался, что благородному сету Йеми представился Порцием Простиной Паулусом не от фонаря. Но то, что в Плескове у него вдруг оказались «родственники», жаждущие личного общения, для капитана оказалось неприятном сюрпризом. О таких вещах надо предупреждать.

— Боюсь, почтеннейший, что это будет очень трудно: почтенного Йеми нет в Плескове. Твой благородный господин, надеюсь, соблаговолит подождать.

— Очень жаль. Но в таком случае, ты, почтеннейший, надеюсь, не откажешься нанести моему господину визит и рассказать об этом прискорбном случае.

— Никак невозможно, почтеннейший. Мы чрезвычайно торопимся. Наш господин, благородный сет Олус, требует быстрого исполнения своих приказаний. Уверен, твой господин поймет нас и не станет держать обид.

— Ты что, не понял? — незнакомец понизил голос. — С нами пойдете оба. И все расскажете, — и тут же снова заговорил прежним тоном. — Уверен, что ваш господин не станет бранить вас за маленькую задержку.

— Что, стражу позовешь? — полушепотом поинтересовался Балис, добавляя в голос легкую иронию. По всему выходило, что собеседник представлял, выражаясь языком двадцатого века "криминальный мир", и к слугам закона обращаться не собирался. Но если и правда позовет, то дело дрянь. Попадаться в руки властей сейчас было совершенно невозможно, значит, придется убегать, бросая все, лишь бы спасти шкуры. Но тогда они не успеют нагнать работорговцев… Ох, Йеми, ох, зараза…

Скуластый небрежно мотнул головой в сторону присевших за соседний столик амбалов, и у отставного морпеха отлегло от сердца: предположения оправдывались.

— Несерьезно, почтеннейший. Драка, шум… Стража прибежит.

— Как прибежит — так и убежит. Подумаешь, драка в харчевне. Выпили лишнего, за ножи схватились, с кем не бывает…

— Даже за ножи?

— А ты что думал, тут с тобой шутки шутят? — снова понизил голос незнакомец.

— Ладно, почтенный, пусть будет так, как ты сказал. За ножи — так за ножи, — с напускной усталостью в голосе произнес Балис, выкладывая на стол дедов кортик.

Скуластый должен был оценить оружие, и, судя по тому, что в глазах собеседника на мгновение промелькнуло что-то вроде уважения, эта цель была достигнута. Те, кто постоянно имеют дело с оружием, не могут не попасть под обаяние его страшной красоты. До культа меча, что был, кажется, у японских самураев, местным убийцам, наверняка, было далеко, но то, что качество оружия обычно соответствует мастерству владения им, они, без сомнения, отлично знали. Конечно, хороший клинок ненадолго может оказаться и в руках неизвестно у кого, но Гаяускас очень надеялся, что в блефе его не заподозрят.