Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары

Шепелев Алексей А.

Утвердительный кивок.

— А на другом оружии? На топорах?

Сауриал утверждающе кивнул.

— На копьях.

На сей раз ящер отрицательно замотал головой.

— А из лука стреляешь?

Этого Шипучка тоже не умел.

— Ну что же, и это тоже не плохо. Арш, дай-ка мне палку… Защищайся.

Юноша едва успел отскочить в строну, такой неожиданной и стремительной была атака Меро. И первый же удар наёмника достиг цели: палка смачно впечаталась ящеру в бедро. Но это попадание оказалось и единственным: остальные удары наёмника Шипучка или отбивал, или от них уворачивался.

В пылу борьбы противники не заметили, как оказались рядом с лодкой. Избегая очередной атаки, Шипучка плавно ушел вправо, и рубящий удар пришёлся по её борту.

— Какого импа! — взревел Йенци. — Ну-ка, прекратите!

Тяжело дыша, Меро остановился. Остановился и Шипучка, опёрся на хвост, завертел головой: на наёмника, на моряка и обратно на наёмника.

— Почтенный Меро, — взял себя в руки капитан, — я разрешил тебе проводить тренировки на палубе, но это не значит, что ты можешь причинять ущерб судну.

— Какой ущерб, почтенный? Твоя лодка крепка и надёжна и ничуть не пострадала от моего удара.

— Конечно, она крепка, — хмыкнул Йенци. — Если что, она станет нашим последним шансом сохранить жизнь. Я капитан настоящего судна, а не какой-нибудь лохани, которая держится на плаву исключительно по милости Фи. Но если даже по крепкой лодке колотить палкой — рано или поздно лодка сломается.

— Палка сломается раньше, — усмехнулся наёмник.

— Видит Фи, у меня нет желания ставить такие опыты. Сам не стану и другим не позволю. Ясно?

— Да чего уж яснее, почтенный. Не стоит шуметь, право слово.

Задевать капитана в море столь же глупо, как и наёмника на суше. До конца жизни хлопот не оберешься, да и конец этот может оказаться намного ближе, чем хотелось бы.

— В общем, друг из друга дубьём пыль вышибайте сколько влезет — меня это не касается. А снасть корабельную портить не смейте, — окончательно успокоившись, подвел итог моряк.

Меро мрачно кинул палку Аршу.

— Всё, хватит на сегодня. Убирайтесь в трюм, — прикрикнул наёмник на своих рабов. — Кодд, запри их там.

Вечно хмурый Кодд, погруженный в свои мысли, оставил в каюте масляную лампу. При свете каморка Серёжке показалось как-то приятнее и уютнее. Подумать только, и огонёк то мерцает еле-еле, а как сразу меняется настроение.

Пляшут тени на стене, Ничего не страшно мне…

Откуда он знает эти стихи, мальчишка не помнил, но к происходящему они подходили просто идеально: Серёжка и Шипучка отбрасывали на стену каюты огромные шевелящиеся тени, а страха никакого не было. Было радостное возбуждение.

— Шипучка, а ты бы мог Меро победить?

Ящер уверенно кивнул.

— А двоих?

Снова кивок.

— А можем мы захватить корабль и освободиться?

На сей раз ящер с грустным видом отрицательно покачал головой.

— Жаль, — согласился Серёжка. — А раньше ты пытался освободиться?

Шипучка снова показал отрицательный ответ.

— А почему? Ты же воин. Разве тебе не противно быть рабом?

Сауриал издал тонкий свист и так яростно мотнул головой, что сомнений быть не могло: рабской участью

Шипучка тяготился. Ещё как тяготился.

— Тогда — почему? — не унимался мальчишка. — Почему?

Сауриал тяжело вздохнул. Объяснить человеку своё поведение было нелегко. У каждого народа свои боги, своя вера, свои традиции. А у каждого существа, кроме того, свой характер, свои принципы, свои убеждения. Поэтому так часто бывает двум разумным существам понять друг друга. Попробуй переложить мысли в слова — не такая уж и простая это задача. А уж когда слов-то и нет… Пожалуй, Шипучка сейчас и Грегу с Ахаром не смог бы объяснить, почему он до сих пор терпит рабскую долю. А уж Волчонку, не умевшему разбираться в жестикуляции…

Шипучка снова вздохнул и развёл руками…

— Понятно, — вздохнул и Серёжка. И вправду, как можно ответить на такой вопрос, если не умеешь разговаривать? Парнишка почувствовал, как на него снова начинает накатывать горечь, отступившая было во время занятий.

Совсем стемнело. Дромон легко скользил по воде, с лёгким плеском взрезая носом мелкие волны. Светло-синяя Иво, чьё полнолуние приходилось как раз на эту ночь, заливала всё вокруг чарующим мягким светом. Матрос в гнезде на верхушке мачты, наверное, видел всё вокруг не меньше, чем на добрую половину морской лины, но всё равно были зажжены все положенные фонари: белые по бортам на кормовой надстройке, у румпелей, синий — на носу и красный — в том же гнезде на мачте.

Меро стоял на юте, погруженный в размышления, от которых его отвлекли чьи-то шаги. Оглянувшись, наёмник увидел подошедшего Шану.

— Слышь, Меро, поговорить надо-ть, — неловко переминаясь, начал наёмник.

— Говори, — пожал плечами Меро.

— Ты как этого пацана купил, странный какой-то стал. Чтой-то не то с тобою творится, вот…

— Чего — не то?

— А то — не то, — вдруг обозлился Шана. — Глупостями какими-то занимаешься. Ящерицу зачем-то купил. Прыжки эти устроил, тренировки? На кой оно нам?

— А затем, чтобы продать дороже, ясно?

— Не ясно. Мы — наёмники. Наше дело — что? Охранять караваны наше дело. А торговать — пусть купцы торгуют. Зачем тебе это? Или купцом захотел заделаться?

Меро криво усмехнулся.

— Нет уж, купец из меня, как из свечки кочерга. Глупость я свалял, Шана. Думал, срублю деньгу по легкому — а не вышло. Каждое дело своего умения требует. Не купец я, это точно.

— Ну, так и…

— Что — "так и"? Так и прославить себя тем, что сглупил, как дурак последний? Кусок хапнул, а сожрать не могу? Нет уж, теперь назад нельзя. Вот привезу их в Толу, продам, а чтобы ещё когда рабами торговать — ни за что. Пускай ими Шеак да Кеббан торгуют.

— Да, позориться негоже, — согласился Шана, — а только зачем ты им столько воли даешь? У купцов они бы в трюме без вылазу сидели.

— Ты же знаешь, куда я их продать собираюсь. Волчонка надо натаскивать, он же сражаться совсем не умеет.

— Ну, так волчонка и натаскивай. Нечку-то этого почто на палубу выпустил? У купцов разве б такое кто позволил? Да ни в жизнь! Тьфу, людям оскорбление одно.

Наёмник в сердцах сплюнул за борт.

— Хе, — ухмыльнулся Меро, — есть причина.