Другая история Московского царства
Шрифт:
Так определился состав собора, избравшего новую московскую династию. «Власти» и дума вошли в собор целиком. Высшие слои служилого московского люда были допущены без избирательных полномочий и, если не поголовно, то в очень большом числе – на основании их служебного положения и значения. Рядовое провинциальное дворянство и городское податное население с близкими к нему слоями свободного северного крестьянства были привлечены к участию в соборе на основе выборного представительства, в котором приняло участие и городское духовенство, избиравшее и избираемое в городских избирательных округах.
Но если состав Собора может быть оценён хотя бы по косвенным данным, то ход его занятий и их внешний порядок,
«Можно только, с некоторою надеждою на достоверность, заключать о той последовательности, с какою работала на соборе избирательная мысль. Первым предметом суждений был, по-видимому, вопрос об иноземных и иноверных династиях. В результате прений состоялось общее решение: «Литовского и Свийского короля и их детей, за их многие неправды, и иных некоторых земель людей на Московское государство не обирать». Заодно тогда же был решён вопрос и о казачьей мечте относительно «царевича Ивана»; постановили «Маринки с сыном не хотеть»…
С принятием такого решения за средними земскими людьми оказалась важная победа, и они могли вести дело избрания по своему разумению. «И говорили на соборех о царевичах (татарских), которые служат в московском государстве, и о великих родех, кому из них Бог даст на Московском государстве быти государем»… Трудно было собору сразу остановить на ком-нибудь свой выбор; голоса избирающих разошлись: «койждо хотяше по своей мысли деяти», и каждый говорил про своего. Были и самочинные «желатели царства»: по сообщению современника «многие же от вельмож, желающи царём быти, подкупахуся, многим и дающи и обещающи мнoгиe дары». Началась, словом, избирательная борьба: «по многи же быть собрания людем, дела же утвердити не могут и всуе мятутся семо и овамо».
Насколько можно судить, в эту критическую минуту на Собор было оказано давление «со стороны». В связи с отказом от «ворёнка», казаки предложили на царство другого своего кандидата, Михаила Романова. К ним примкнули и земские люди. Они толпою, вместе с казаками, пришли, например, к Троицкому келарю Авраамию Палицыну, прося этого популярного монаха довести до Собора их просьбу об избрании на престол именно Михаила Романова. Но шансы Михаила и без того были не так уж малы.
Прежде всего, Михаил был «блаженныя и славныя памяти великаго государя царя и великаго князя Феодора Ивановича всея Pyccии сородичем – племянником его благоцветущей и неувядаемой отрасли». Его дед – боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев, приходился родным братом первой жены Грозного Анастасии. Боярин Никита Романович в исторических документах представляется одним из самых деятельных и влиятельных «земских» бояр Грозного. Его заслуги и фавор при Грозном подняли всё племя «Никитичей» на высшие ступени дворцовой знати. Его сын, отец Михаила, Филарет Никитич, был двоюродным братом царя Фёдора Ивановича. В общем, имелось ближнее свойство Романовых с родом государей XVI века.
Ещё в 1610 году, в пору призвания Владислава, москвичи, не желавшие иноверца, говорили о возможности избрания на престол либо князя В. В. Голицына, либо малолетнего Михаила Романова.
И вот, 7 февраля 1613 года Земский собор избрал на царство Михаила Фёдоровича Романова «единомышленным и невозвратным советом» всех участников. Но из осторожности торжественное оглашение совершённого избрания отложили на две недели – до воскресенья 21 февраля. В этом сроке, во-первых, созвали в Москву отсутствовавших бояр, видимо, удалённых из Москвы за свою «измену» во время «осадного сидения» в Кремле и не принимавших участия в Соборе. А во-вторых, в ближайшие города «послали тайно во всяких людях мысли их про государское обиранье проведывати верных и богобоязненных людей, кого хотят государем царём на Московское государство
Получив добрые вести и дождавшись бояр, Собор «на сборное воскресение» 21 февраля, «уговев первую неделю великого поста», сошёлся на великое дело: Михаил Фёдорович Романов был провозглашён государем «в большом московском дворце в присутствии – внутри и вне – всего народа изо всех городов России». Избрание свершилось, и немедля стали искать М. Ф. Романова, отправив к нему послов «в Ярославль, или где он, государь, будет».
Итак, Михаил Романов был избран на московское царствование Земским собором. Казалось бы, эта ситуация аналогична избранию в 1598 году Бориса Годунова. Но это не так, о чём следует сказать подробнее. Годунов стал царём по праву старшего в своей семье, после отказа от трона его сестры, вдовы царя Фёдора Ирины. Другие претенденты не приглашались, а потому Собор не выбирал его, а утвердил, не более того. Именно от этого возникла политическая нестабильность: имелось достаточное количество родовитых лиц, которые при прочих равных условиях могли бы возглавить государство. Иначе говоря, выборная кампания прошла «не по понятиям».
А вот на Соборе 1613 года выбор был. И какой! Кроме Михаила Романова, выдвигались королевич Польский и королевич Шведский. Вот уж эти двое совершенно точно, – в чём ни у кого не было ни малейших сомнений, по знатности рода своего имели все права. А ведь был ещё и претендент с братского Востока, Алей, царевич Сибирский. А победил на конкурсе наш российский паренёк Миша, и весьма родовитый. Он стал Великим князем Московским по праву выбора народом, а участие в выборах таких ферзей, как два королевича, отметали все сомнения в его легитимности.
Гениальность отца вновь избранного Великого князя, Филарета, проявилась не только в том, что он лично спровоцировал к участию в выборах Владислава-поляка, но и в том, что не стал выдвигаться сам, а предложил сына. Михаил – из знатного рода, но не старший в своём роду, а потому его избрание сразу отсекало любую возможность самозванчества или «самовыдвижения» другого кандидата. Нельзя забывать о правилах местничества! Любой знатный вельможа, заявив, что «царь не настоящий», а он, вельможа, выше, оскорбил бы всех, равных ему по месту, и его удавили бы без затей.
1613, июль. – Нападения поляков. Их войска доходят до Калуги, Можайска и Тулы. Начало очередной войны со Швецией.
1614. – киргизов и томских татар.
1615. – Новый состав Земского собрания совместно с Боярской думой усиливают налоговое давление, введя чрезвычайный налог на землю.
Можно понять, зачем понадобился чрезвычайный налог. Страна была разорена; в казне элементарно не было денег. Произошло разрушение существовавшей до этого федерации, державшейся на признании московского приоритета по ордынскому (= византийскому) династическому признаку. В работе Собора, избравшего Михаила Фёдоровича Великим князем московским (а не царём), не приняли участия представители многих городов Центральной и Южной России (расположенных южнее Оки), а также представители западных Новгородской, Псковской и Бельской земель. Они в тот момент не признали «принципата» Романовых.
А Казань, Нижний Новгород, Ярославль и Тверь, по которым прошлось «народное ополчение», а точнее, западноевропейские наёмники в 1611—1612 годах, на Соборе были представлены некими «начальниками» (!), то есть теми людьми, которых назначила сама новая власть. (См. «Государи дома Романовых», стр. 13.)
Но как бы там ни было, когда нового государя нашли в Костроме и получили его согласие принять трон, – в Московском государстве началась новая эпоха государственного строительства.
Правление Михаила Фёдоровича