Другая история (Сборник конкурсных фентези-рассказов Темного Двора - Литературный клуб Lady-Webnice)
Шрифт:
– Не только. ТИШЕ! – вдруг резко остановился, замер на месте. Боялся пошевелиться. – Слышишь?
– Нет.
– Они тут… - едва слышно прошептал Ирвин.
– Они?
– Стражи…
В то же мгновение из тьмы выскочили несколько всадников. Едва не сбив нас с ног, они пролетели мимо, мча… мча туда, откуда мы только что вырвались.
Темные, словно тень, словно чернота в ночи. Лишь только лучики луны, которые едва смогли пробраться сквозь крону деревьев сюда, в царство вечной зелени, смогли выкрыть их. Еще мгновение – и Темные всадники скрылись из виду. Все стихло.
–
– Видимо, кто-то все же сорвался...
– Сорвался?
Мой спутник тяжело вздохнул. Отвернулся. А затем, все же сломав в себе, видимо, не одну преграду, не одно сомнение, вновь взглянул мне в глаза.
– Мы сами выбрали свое место в этом мире. Быть на земле, быть рядом с ними, с живыми, смотреть, как они живут, веселятся, плачут, умирают. Смотреть, как течет жизнь… мимо нас, мимо… и мы не можем вмешиваться в нее. Теперь мы за чертой. Чертой, которую пересекать никогда нельзя. Тайна. Тайна нашей сущности, нашего существования... Но одно дело выдать себя, а другое… намного страшнее – это попытаться навредить… кому-то из живых. Если пересечь и эту черту – тут же являются Стражники. Темные всадники. Вестники Смерти. Они являются вершить суд. Суд без права на оспаривание. И почти всегда приговор - наказание, кара. И тут без вариантов. Полное забвение. Это хуже смерти. Больше не будет ни ада, ни рая… не будет больше ничего. Полное растворение в бытии, ведь умираешь лишь только раз. И этот раз мы уже пропустили, разорвав билет в «неземную» вечность в клочья. Теперь мы пленники своего выбора. Своей трусости.
Ирвин обреченно опустил голову вниз.
– Пошли, - он снова тянул меня куда-то в лес.
– Куда? Я хочу домой!
– Нет больше у тебя дома. Пошли. Тебя там ждут.
– Ждут?
***
Мы вышли в центре деревни. Прямо у местного паба.
– Что здесь?
– Увидишь, - загадочно улыбнулся Ирвин и затащил меня внутрь.
– Я же не говорил, что мы не умеем веселиться, - вкрадчиво, сквозь улыбку прошептал мой новый друг на ухо.
Дверь так и не отворилась. Ир просто-напросто протянул меня сквозь нее.
Музыка, танцы пляски.
Но что-то во всем этом было необычное. Народу внутри было слишком много. Слишком… как для такой деревни, слишком даже для провинциального городка.
Только теперь я стала замечать легкий свет от тел некоторых посетителей. Ирвин. Он тоже светился. Его лицо уже не было зеленым, как в лесу, тогда… когда я еще была в петле. Пропали синяки. Теперь это был миловидный, вполне живой мальчуган с коварно соблазняющей улыбкой.
Едва мы ввалились в помещение, как многие, словно по приказу, по зову, сорвались с места.
Тут же кто-то начал хлопать в ладоши, а кто кричать от радости. Одна полненькая женщина, лет сорока пяти, и вовсе бросилась ко мне обниматься.
– Здравствуй дорогая, как мы рады тебе! Хотя, - вдруг ее лицо на мгновение помрачнело, - нам жаль, что попала ты сюда не совсем… по-человечески. Ну, да ладно, – все так же неожиданно, как погрустнела, так и просияла дамочка. – Проходи, располагайся, знакомься со всеми.
– Здравствуйте, - радостно улыбнулся мне дедушка и приветливо приподнял свою шляпу-цилиндр.
– Здравствуйте…
С полусотни новых лиц, с десятка знакомых… Все приветствовали меня, как родную, как дорого гостя. Что же, видимо, приход нового мертвеца здесь считался самым забавным событием в жизни, … в бытии, а похороны - за рождение, за некое посвящение… в духи?
***
– Мы собираемся здесь каждый вечер. Каждый рассказывает свои истории из жизни, причем половина по сотому кругу, но, тем не менее, много чего нового узнаешь. Так что готовься следующие лет двести рассказывать о том, как ты бродила по лесу, или нашла весной подснежник.
– Не смешно, Ирвин, не смешно.
– Это пока, - и интригующе заморгал бровями мой спутник.
***
Только утром я смогла вырваться из этого балагана. Духи разбрелись по всей деревни. Как оказалось, все же у всех есть «свой» дом, но не у каждого он привычен в человеческом понимании. Кто жил в старых развалинах, кто в лесу, кто в бывших свих лачугах, домах, кто в церкви, кто на кладбище, а кто и в самом пабе.
Дав искреннюю клятву Ирвину не искать мести, я наконец-то осталась в полном одиночестве. Наконец-то я смогла обдумать все то, что со мной произошло. Все, что было.
Как оказалось, когда я пропала на несколько суток, ту девушку, да, именно ту, что была тогда с Джеком,… убили, убили и закопали в лесу.
А затем… людям долго думать не пришлось. Причины, мотив и ненависть уже были. Да и еще моя пропажа сыграла против меня самой же, сыграла им на руку...
А дальше…. Дальше все, как клубочек.
Слово за словом, «улика» за «уликой».
Мать – отшельник. Отец - неизвестен.
А я…. А я… сразу оказалась и ведьмой, и убийцей, и детям тьмы, и детям дьявола.
И лишь благодаря старосте и еще нескольким трезвым умам меня не стали топить и палить, как ведьму. А просто… просто-напросто повесили в лесу. Без суда и следствия.
Самосуд.
Но я не злюсь…
Нет,… я злюсь, злюсь. Больно… очень больно из-за всего этого.
Предательство за предательством.
Удар в спину… Удар за ударом.
Мне больно…
Но я не буду мстить.
И не из-за Стражи, не из-за клятвы.
Просто не хочу. Бог им судья, а не я. Явно не я.
***
Я пришла домой. Мать… Ее одну мне было слишком,… слишком жаль, намного больше, чем себя… жаль до горьких слез, до истерического крика. До ненависти. Искренней, истинной ненависти.
Слезы не высыхали на ее щеках. Она сгорбилась над моим телом и рыдала. Дико рыдала. Визжала, сколько было сил. Сколько было духа.
Я сидела рядом и… ничего не могла поделать. Все попытки обнять, успокоить, дозваться были пустыми.
Даже если хочешь переступить черту, все равно не выходит. Что же не так?