Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность
Шрифт:
Американский журналист Э. Сэлливан, редактор влиятельного журнала «Нью-Рипабликен», открыто гомосексуальный, пишет:
«Я помню, как впервые поцеловал другого мужчину — десять лет спустя после того, как предположил, что подобное возможно. Первые объятия, первая любовь. Как много написано о возвращении блудного сына домой — к самому себе. Мне исполнилось двадцать три года. Наконец-то я прозрел. У меня было такое ощущение, будто черно-белый фильм моей жизни внезапно сделался цветным. Впервые я почувствовал, что такое радость жизни. Все абстракции норм поведения: религиозные догмы, общественная
Пожалуй, у гомосексуалистов есть привилегия на большую яркость и остроту чувств. Ведь у большинства людей, не имеющих отклонений, первая радость открытия интимной близости быстро притупляется, привыкание к сексу происходит уже в юности, и половые контакты теряют магический ореол. Гомосексуалист же часто лишь в зрелости вдруг познает великое таинство жизни, и это открытие затмевает всё на свете.» (Сэлли-вен 1996: 4–5).
Анализируя стихи современного греческого поэта Кавафиса, не скрывавшего своей гомосексуальности, поэт Иосиф Бродский, сам никак не гомосексуальный, пишет:
«Гомосексуальность как таковая побуждает к самоанализу сильнее, чем гетеросексуальность. <…> Гомосексульная же психология, как и психология любого меньшинства, сильна своей нюансированностью… <…> В некотором роде гомосексуальность есть норма чувственного максимализма, который впитывает и поглощает умственные и эмоциональные способности личности с такой полнотой, что «прочувствованная мысль», старый товарищ Т. С. Эллиота, перестает быть абстракцией.» (Бродский 1998: XXVI–XXVII).
Кроме того, есть в однополом сексе некоторые свойства, которые делают его более притягательным при сравнении (если такое бывает). При ласках и сношении мужчины с мужчиной человек видит в своем партнере как бы зеркальное отражение себя, все чувствительные места, все способы доставлять наслаждение, все реакции ему абсолютно понятны. Звучание каждой струны заведомо известно, и можно задевать нужные струны, избегая ненужных. Не приходится приноравливаться к чуждому телу и чуждому способу восприятия.
Более того, известно, что она из причин расстройства, казалось бы, подходящих брачных союзов заключается в несовпадении темпов сексуальной активности при половом сношении — возбуждения, эротического подъема и угасания ощущений у мужчины и женщины.
«Различие в физиологии мужского и женского оргазма общеизвестны, — пишет А. Секацкий (1996), — но трудно даже представить себе ту сумму страданий, которая выпала человечеству из-за разной распределенности наслаждения во времени. Несовпадение этого параметра на каких-нибудь 10–20 минут может показаться роковой случайностью, некой трагической ошибкой природы, за которую оба пола расплачиваются по сей день — слезами, разочарованием, обидой. Минутная нестыковка складывается в миллионы человеколет несостоявшегося счастья».
Ошибки природы нет. «Оргазм мужчины жестко привязан к выполнению функции продолжения рода. Кульминация наслаждения приходится на эякуляцию, то есть на момент передачи генетического материала потенциальному потомству. Мужчина не может стать отцом, не испытав оргазма <…> Удовольствие прекращается сразу же после оргазма, то есть когда «репродуктивная
А вот оргазм женщины, продолжает Секацкий, не связан с репродуктивной функцией. Женщина способна стать матерью и без оргазма. Оплодотворение яйцеклетки не проявляется на чувственном уровне.
В отношении мужчины Секацкий прав, в отношении женщины не вполне. Поскольку оргазм у женщины происходит, он также связан с репродуктивной функцией — запланирован, чтобы побуждать ее к сношениям с мужчиной. Но по некоторым причинам, связанным с ранней эволюцией человеческого рода (о них будет речь дальше), именно женщина оказывается более заинтересованной в привлечении и удержании мужчины и должна быть для него вожделенной всегда. Она должна быть страстной в более широком временном диапазоне, она ни в коем случае не должна придти к кульминации раньше его; лучше (для гарантии) — позже.
Это и происходит. Но в результате получается несогласование. Мужчина готов к соитию быстро и жаждет ответной реакции женщины, но ей нужна гораздо более длительная подготовка в виде петтинга. Вообще у нее половое влечение не сосредоточено так сильно на половых органах, как у мужчины. Далее, когда у мужчины оргазм уже прошел и наступил быстрый спад возбуждения, ему уже ничего не хочется, между тем желательно продолжать ласки (хотя бы и через силу), так как у женщины оргазм еще впереди, а после оргазма спад возбуждения у нее гораздо более медленный, постепенный, и наступившую холодность мужчины она склонна воспринять как оскорбление. Когда же в соитии сливаются двое мужчин (или две женщины), гораздо больше шансов, что все стадии полового акта они будут проходить синхронно. То есть налицо гораздо большая гармония чувств.
Стивена Зилэнда, бравшего интервью у американских солдат-геев, интересовал вопрос о том, почему они предпочитают мужчин женщинам, и он задавал им вопросы о том, чем для них отличается мужской партнер от женщины.
Джеффа, имевшего секс с женщиной, Зилэнд спрашивает:
«З: И каков он был?
Дж: Все было о'кей. Я, правда, не могу сказать, чтобы я наслаждался больше, чем с мужчинами, потому что когда я спал с мужиком, это было как… о Боже, я не мог поверить. Это было лучше.
3: Было ли что-нибудь в сексе с женщинами, что было бы лучше, чем с мужчинами, в чем-либо?
Дж: Не могу сказать. Правда, нет.
3: Как полагаешь, будешь спать с женщиной снова?
Дж: Да. Да. Потому что я хочу детей. <…>
3: Так ты считаешь себя бисексуальным, кого равно привлекают мужчины и женщины?
Дж: Да.
3: А подростком, твои мечты были как о мужчинах, так и о женщинах?
Дж: О, мечты были о других парнях из нашего класса. Когда я был подростком и ходил в школу, я примечал разные вещи о мужиках. Женщины были все одинаковы. <…> Так для меня. А вот мужики… Если уж у них тело ладно скроено, то это что-то стоящее. У них все массивное, а не всё мягкое. И думаю, это то, чего я желал. Чего-то твердого. И я помню, когда я проходил по школе, я засматривался на парней <…> Я засматривался на их подмышки, у парней, с которыми я ходил на физкультурные занятия. А в другой раз я смотрел на их задницы. Вот так.