Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность
Шрифт:
3: Вероятно, еще на некоторые вещи.
Дж: Мгм. Так.»
И несколько дальше прямой вопрос:
3: Что тебя привлекает в мужчинах?
Дж. Это трудно сказать. Есть много мужиков, которые меня привлекают, и все они такие разные. Многие из них выглядят одинаково.
3: Нет определенных вещей, которые ты выискиваешь?
Дж: Их лицо, их тело. Я думаю, я могу подцепить очень хорошо выглядящего парня, и многие согласятся со мной. «Да, я бы пошел с ним тоже». А несколько раз я подклеивал таких, что… (Пауза.)
3: Никто больше не нравился?
Дж: Да. Я не могу этого понять. Мне думалось, что
Джеф, конечно, никакой не бисексуал. Он явно гомосексуал, об этом говорят его сексуальные грезы, но, как многие гомосексуалы, он хотел бы иметь детей. Для этого ему и нужна женщина.
Другой солдат, Райан, говорит, что секс с женщиной его не удовлетворил.
«Они в самом деле слабый пол, физически. Женщины не так сильны, как мужчины. Я думаю, это одна из причин, почему я люблю секс с мужчинами. Сила. Больше трения, больше отпорной силы. И я наслаждаюсь этим. Когда толкаешь стену, не ожидаешь, что она поддастся, и это род славного чувства. Когда ты с другим мужчиной, они не поддаются, они не гнутся всё время. И они не хилые и не хрупкие, хотя есть и такие. Нет, я люблю быть с мужиками. А секс это вот что: это что-то от силы. Но это нежная сила.» (Zeeland 1993: 89–90).
Еще один интервьюируемый, Док, на тот же вопрос о том, что его привлекает в мужчине, отвечает:
Д: Вероятно, мускулы. Скроенность.
3: Это твой единственный критерий?
Д: Ну, неплохо если бы они имели хороший характер.
3: На первая вещь, которую ты выискиваешь, это мускулы?
Д: Ага. В большой мере.
3: Что еще?
Д: Это всё. (Смеется.) <…>
3: Что лучше в сексе с мужчинами по сравнению с женщинами. Если лучше?
Д: Ну лучше с парнем, потому что он знает очень хорошо, что делать, чтобы тебя завести. Потому как у него те же самые… наслаждения, я думаю. Так что это легче. Потому как ты можешь соображать. Он может соображать и ты можешь соображать, что второй желает, в чем его потребность, потому как это те же самые «чувства. Ну а с женщиной… ты не можешь быть уверен, притворяется она или нет. Если только она не скажет тебе точно, чего она хочет. (Zeeland 1993: 136, 144–145).
О том же говорит солдат Кайл: «Мужчина знает, чего мужчина хочет. Они всегда знают, что делать. По крайней мере, американцы знают» (Zeeland 1993: 273).
В телевизионной передаче 1995 г. «Про это» на канале НТВ (ведущая Елена Ханга) показывалась беседа с бисексуалом Максимом.
Ведущая: Скажите мужчина в постели смелее женщины?
Максим: Я бы не сказал, что мужчина смелее. Всё это очень индивидуально
В: А у кого фантазии больше?
М: Безусловно у мужчины. Тот же оральный секс. Процентов 60 женщин, которых я знаю, брезгуют этим. А мужчины относятся к этому гораздо проще, и поэтому в постели они интереснее.
В: Вы, наверное, как никто можете рассказать о разнице между занятиями любовью с женщиной и мужчиной.
М: Разница безусловно есть. Допустим, с мужчинами хочется вести себя несколько по-девичьи,
<…>
Зритель: Как вы считаете, есть ли такие формы секса, в которых у мужского и женского пола есть преимущества?
М: Безусловно. Говорю, что я не знаю ни одной женщины, которая сделала бы минет лучше, чем мужчина».
В «Гей-салоне» журнала «1/10» один из собеседников резюмирует свой жизненный опыт:
«Да, жизнь «голубого» (особенно когда ему за сорок) это вечные Надежда, Ожидание, Волнение, Трепет, Разочарование, Страдание, Любовь… и боязнь раскрыться. Но несмотря на все муки, я счастлив, что я — «голубой». «Нормальный» мужчина, уверен, не испытывает всё это так. Я часто жалею их» (Гей-салон 1995: 13).
Вот почему из гомосексуалов обращаются к психотерапевтам за лечением лишь немногие. Да и то, кажется, безуспешно. А известный сексолог И. С. Кон в той же передаче очень удачно ответил на вопрос о возможности лечения гомосексуалов: «Что такое телеграфный столб? Это хорошо отредактированная сосна. Лечение подобных вещей это превращение сосны в телеграфный столб».
В социальном плане в каждом обществе люди с гомосексуальными склонностями составляют проблему, ибо, не будучи чуждыми данному обществу (они же не вторглись в него извне), гомосексуалы всё же являются в нем инородным телом, и в самом их, существовании общество видит опасность своему воспроизводству. Государственный подход стал более либеральным, но в обществе, в народе живут традиционные представления, подпитываемые уголовной психологией, всё еще влиятельной.
С медицинской точки зрения, гомосексуальность трудно квалифицировать как болезнь в обиходном смысле, то есть как нарушение устройства и определенного им функционирования какой-то части организма, как выход ее из строя. Скажем, как психическое заболевание. Слишком органично это явление укоренено в структуру личности и слишком постоянна доля гомосексуалов в популяции. Но всё же это, кажется, подпадает под понятие патологии. Ведь налицо какое-то ненормальное строение организма, неспособность его исполнять некоторые функции, предусмотренные природой, не так ли? Следовательно, любой гомосексуальный человек — инвалид.
Поскольку во всех остальных отношениях гомосексуалы — вполне дееспособные люди, они отказываются считать себя инвалидами, т. е. в каком-то отношении нездоровыми, ненормальными, неполноценными, убогими, видя в этом ущемление своего достоинства и один из поводов для ограничения своих гражданских прав. Признавая полную правомерность защиты сексуальных меньшинств, солидаризируясь с этим движением, можно из чувства такта соглашаться с самоаттестацией гомосексуалов как просто разновидности нормальных людей. Но всё же остается впечатление, что эта защитная активность развивается в рамках более общего гуманного движения за признание прав инвалидов на полноценную человеческую жизнь и достойное место в обществе. Среди защищаемых есть глухонемые, есть безногие, есть слепые, или, как теперь деликатно выражаются в метро, «инвалиды по зрению» (вроде быть слепыми — унизительно). Так вот с этой же точки зрения гомосексуалы — это «инвалиды по сексу».