Другая сторона Луны
Шрифт:
Типичные алкогольные разговоры:
– Я здесь третью неделю. Сейчас бы граммчиков 100-150 - да, Леша?
Сосед по койке:
– Я что - опять заснул?
– Так это ж хорошо (я ему).
– Да я понимаю, что неплохо.
Вот - квинтэссенция! Вообще говоря, умение местной публики спать поражало. Поверьте -
Сестры, пожалуй, там такие же, какие везде. Воскресная напилась к вечеру. Сестринское коридорное погавкивание - вообще особенная реальность. И знаете, кем я себя представлял? Одуревшим Макдауэллом из фильма "Цареубийца", где он сидит в дурдоме и послушно слушает телевизор, как Антонов поет: "Только в полетах живут самолеты..." ...В какой-то момент я начал беспокоиться за судьбу этих записей, их могли неправильно истолковать.
Но разговоры в сортире-курилке оставались самым занимательным. Очень ругали Саммит Восьмерки:
– Ебаная пиздобратия! Просил у врача прогулку, он мне - хуй!
Наркоты отличались особенно.
– Выписался через 10 дней, так ширанулся четвертью дозы - перло весь день!
– После этой больницы от барбитуры придется 2 месяца
– Такое впороли, что полночи туалет искал, как в компьютерной игре; обоссался - вон, трюли сохнут...
– А сколько на нее (на жену) записано, теперь все отберут, блядь, овца дырявая!
– И кулаком в дверь, где хозяйственный инвентарь. Треск.
Раздача лекарств. Сестру отвлекает телефонный звонок. От двери сразу ползет писклявый голос:
– Алло! Это из Главного Фармацевтического Управления! Помогите нам разгрузить ящик трамала!...
А вот нечто новое: наркот просит меня стряхивать ему в ладонь папиросный пепел. Он бодяжит его и пьет вместо соды - утверждает, что много лучше... Папиросы хватает вполне.
Еще один наркот: смотрит телеигру. Поражается:
– Бля, какая у людей память на имена! Тут три раза повторишь и хуй запомнишь!
Но было и привычное, родное, знакомое по родной больнице, где когда-то работал. Ну хотя бы: по весне на 8 отделении вывесили Карантин по Гриппу и забыли снять. Никого до сих пор не пускают.
...Давеча с утра я отказался принимать лекарства и пищу, потребовал звонка домой. Я сказал, что уползу, вцепившись в кого-нибудь зубами - битый, истерзанный, закованный в цепи, но уползу. Видения мои забылись, они отступили, ошарашенные. Они сменились новыми, которые уже не покинут меня никогда.
Я вернулся домой похудевшим кило на десять, что и неплохо; заросший черной бородой от самых глаз, абсолютно деморализованным и готовым расплакаться по ничтожному поводу.
Берегите себя, друзья. Доктор знает, что говорит. Хотя сидевшие люди посмеются надо мной.
2005-2006