Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие

Клейн Лев Самуилович

За два года экспедиция прошла из Кяхты в Прибайкалье на юго-запад к верховьям Желтой реки (Хуан-хэ) и мимо оз. Куку-нор вернулась в Россию к Караколу на оз. Иссык-куль. Пришлось выдержать и настоящие бои с воинственными племенами тангутов.

В январе 1885 г. полковник Генштаба Пржевальский был произведен в генерал-майоры, а Географическое общество выбило золотую медаль с его профилем. Оставив Роборовского готовиться в Академию Генштаба, а Козлова определив в юнкерское училище, Пржевальский уехал в Слободу, забрав с собой любимого казака Телешова. Там они жили, как в экспедиции, редко даже ночевали дома — все в лесу. Потом у него жили Телешов и два гренадера — Нефедов и Бессонов.

Костя

Воеводский

В окружении себя молодежью он был неустанен и изобретателен. В Смоленске, где он часто бывал на почтамте в связи с огромной корреспонденцией, ему приглянулся молодой телеграфист Вася Малахов. Умный и добрый, он, однако, был слаб здоровьем и в экспедиции негоден. Николай Михайлович пристроил его учителем детей в семейство Нуромских, где он сам часто бывал, — теперь мог его часто видеть. Правда, Вася вскоре женился на одной из дочерей Нуромских.

Костю Воеводского с открытым чистым лицом, какие он любил, он просто взял на воспитание и на время направил в юнкерское училище.

Его друг Лушников, поздравляя его с генеральским званием, мягко намекнул, что неплохо бы завести и генеральшу с детишками. На это Пржевальский отвечает:

«Спасибо за письмо и поздравления. Только то, что ты говоришь насчет генеральши, вероятно не осуществится. Я слишком стар (ему было 46 — Л. К.), и не такая моя профессия, чтобы жениться. В Центральной же Азии у меня много оставлено потомства — не в прямом, конечно, смысле, а в переносном: Лоб-нор, Куку-нор, Тибет и проч. — вот мои детища».

Одиноким он себя не чувствовал. Своей семьей он называл свой экспедиционный отряд. Он говорил, как вспоминает Роборовский, что «больше всего желал бы умереть не дома, а где-нибудь в путешествии, на руках отряда, который он называл нашей семьей» (разрядка моя. — Л. К.). Желание его исполнилось.

9. Экспедиция в Лхасу

Экспедициями Пржевальского Тибет был пройден вдоль и поперек, многие белые пятна закрыты, в науку внесены многие виды растений и животных. Одно Пржевальский считал не достиг нутым, и это не давало ему покоя: он не проник в столицу Тибета Лхасу, не увидел ее сказочного дворца. Лхаса оставалась миражом. Он мечтал о новой экспедиции, окончательной. Его мечты совпали с дипломатическими планами России: в Тибете разгорался конфликт между Англией и Китаем, и Россия хотела поддержать автономию далай-ламы против тех и других. Прежде всего нужна была полная информация об этих землях. В экспедиции был запла нирован состав в 27 человек на два года. Ассигновано было 80 тысяч рублей!

С Пржевальским в 1888 г. Слободу покидали Роборовский и Козлов, казак Телешов и гренадер Нефедов. Вскоре после отъезда умерла Макарьевна. Но мысли о путешествии отвлекли Пржевальского от горя. «Радость великая! — записывает он в дневнике. — Опять впереди свобода и дело по душе».

Н. М. Пржевальский, 1886 г.

В Верном (Алма-ата) он должен был отобрать солдат и казаков для своего экспедиционного отряда — добровольцев. 7 батальонов были выстроены на плацу. Он описал им опасности и тяготы. Затем отделил женатых — этих не брал никогда. Отбирал холостых, самых здоровых, причем унтер-офицерам предпочитал рядовых. Было предварительно отобрано 40 человек, а из них выбрано 10. Он подходил,

смотрел «взглядом насквозь» (вспоминает один из выбранных), затем задавал короткие вопросы: «Фамилия? Куришь? Пьешь? Разряд?» — и если ответы устраивали — «Запиши его имя, Роборовский».

Отсюда также видно, что при отборе внешние данные преобладали над деловыми сведениями — ну что можно извлечь из столь короткого интервью? Зато «взгляд насквозь» — и стоит обратить внимание на одну общую особенность всех его помощников и воспитанников: они все очень красивые люди. Хорошие фигуры, чистые, открытые лица. Эклон, Роборовский, Козлов, Телешов, Воеводский — один к одному… Среди отобранных был Иван Менухов, который, по его словам, «табака не курил, водки не пил». За круглое лицо и широкую улыбку молодой силач был тотчас из Ваньки переименован в Маньку. Как-то реализовать его переименование генерал не успел.

В Пишпеке 4 октября Пржевальский охотился с Роборовским и, разгоряченный, выпил воды из реки Чу. Даже местное население остерегалось пить воду из этой реки: здесь свирепствовала эпидемия брюшного тифа. Прибыли в Каракол, разбили бивуак за городом. Но 15 октября Пржевальский почувствовал себя совсем плохо. Пригласить врача отказывался, а когда пригласили, было уже поздно. 20 октября он умер от брюшного тифа в возрасте 49 лет. Похоронили его там же, в Караколе. В советское время это стал город Пржевальский.

П. К. Козлов после экспедиции 1896 г. учеников Пржевальского.

Удивительно, сколько этот энтузиаст успел сделать за менее чем полвека своей жизни. В Тибете закрыты многие белые пятна, нанесены на карту целые хребты и озера, существование других опровергнуто. Науке стали известны сотни новых видов растений и животных и 7 новых родов. Дело его продолжили его ученики. Роборовский возглавил экспедицию 1893–1895 гг. и был разбит параличом в 1895 г. в Тибете в возрасте 38 лет. Больше ездить не мог. С экспедицией 1899–1900 гг. Козлов проник в Юго-Восточный Тибет, а в 1905–1909 гг., не достигнув Лхасы, все же беседовал с далай-ламой, изгнанным оттуда англичанами.

Ученики Пржевальского — это его создания, одно из его великих достижений. Он открыл их, воспитал и поднял к мировой славе. Трудно сказать, какую роль в этом педагогическом свершении сыграли деловая необходимость в помощниках, преданность своему призванию и забота о преемственности, а какую — простая человеческая любовь, пусть необычная и неодобренная обществом, простое томление по юношескому теплу и красоте.

Точно так трудно сказать, какое место в формировании личности самого Пржевальского занимают его страсть к охоте, его тяга к странствиям, его несомненное стремление к славе, а какое его эскапизм — жажда уйти в глушь, в пустыню, где нет тягостных оков цивилизации и где человек может быть таким, каким его создала природа. Где он и его юные соратники могут жить одной семьей.

10. Запоздалый роман?

Таким образом, по всем данным, хоть это данные косвенные, Пржевальский выступает сугубым гомосексуалом, совершенно чуждавшимся общения с женщинами. Есть только один текст, недавно опубликованный, который нарушает абсолютную чистоту этой картины. Это рассказ Марфы Мельниковой (Бацевой), из соседней с имением Пржевальского деревни Боровское. Эта женщина в старости объявила себя незаконной дочерью Пржевальского и передала в Дом-музей Пржевальского в Слободе (с. Пржевальское) и в Географическое общество свои воспоминания о рассказах матери, в которых был описан роман матери с Пржевальским.