Другая сторона

Зевин Габриэль

Лиз уходит до того, как ее время вышло, за целых два часа до закрытия смотровой площадки. Она не хочет видеть Бетти, но ей некуда больше пойти. Лиз решает посидеть в парке рядом с домом Бетти. Через некоторое время белый пушистый бишон-фризе садится рядом с Лиз на скамейку.

— Привет, — кажется, сказала собака.

Выражая приветствие, Лиз треплет собаку по голове. Каким-то образом, это именно так, как было с Люси, и Лиз тоскует по дому еще больше, чем раньше.

Собака наклоняет

голову.

— Ты кажешься немного синей.

— Может быть, немного.

— Что тебя беспокоит? — спрашивает собака.

Лиз думает о вопросе собаки, прежде чем ответить.

— Я одинока. Кроме того, я ненавижу все здесь.

Собака кивает.

— Ты не против почесать мне шею под ошейником. Я не могу дотянуться туда лапой.

Лиз повинуется.

— Благодарю. Чувствую себя гораздо лучше. — Собака фыркает от удовольствия. — Итак, ты сказала, что одинока и ненавидишь быть здесь?

Лиз снова кивает.

— Мой тебе совет: прекрати быть одинокой и прекрати все здесь ненавидеть. Мне это всегда помогает, — говорит пес. — Ох, и будь счастлива! Легче быть счастливой, чем быть печальной. Быть грустной — это много работы. Это утомительно.

Женщина из другого конца пара зовет собаку:

— Арнольд!

— Пора идти! Мой двуногий хозяин зовет меня! — Собака спрыгивает со скамейки. — Увидимся!

— Увидимся, — говорит Лиз, но собака уже ушла.

 

Счастливое такси

После выпускного Лиз перестает наблюдать за Зоуи или за кем-либо еще из школы. Теперь она смотрит только на близких родственников. Однажды ночью, прямо перед закрытием СП Лиз спрашивает Эстер:

— Как работают бинокли?

Эстер скривилась:

— Ты уже должна это знать. Кладешь монету, а затем…

Лиз прерывает ее:

— Я имею в виду, как они в действительности работают? Я провожу здесь почти все время и ничего о них не знаю.

— Как и любые другие бинокли, я полагаю. Ряд двояковыпуклых линз заключены в две цилиндрических трубки, формируя одно изображение…

Лиз снова прерывает ее:

— Да, я знаю эту часть. Я изучала все это в пятом классе.

— Похоже, ты все знаешь, Лиз, так что я не понимаю, почему ты меня беспокоишь.

Лиз игнорирует замечание Эстер.

— Но Земля так далеко, а эти бинокли не кажутся особенно мощными. Как получается видеть аж до самой Земли?

— Может быть, в этом-то и дело. Может быть, Земля не так уж далека.

— Это приятная мысль, — фыркает Лиз.

— Разве не так? – улыбается Эстер. – Я представляю это в виде дерева, потому что каждое дерево – это на самом

деле два дерева. Есть дерево с ветвями, которое видят все, а под землей есть дерево с корнями, которое растет в противоположном направлении. Так что Земля – это ветви, растущие к небу, а Другая сторона – это корни, растущие вниз, противоположно, но абсолютно симметрично. Ветви особо не думают о корнях, и корни не особо думают о ветвях, но все время они соединены стволом, понимаешь? И даже если кажется, что ветви находятся далеко от корней, – это не так. Ты всегда соединена, ты просто не думаешь об этом…

— Эстер! – прерывает ее Лиз в третий раз. – Но как бинокли работают? Откуда они знают, что я хочу увидеть?

— Это секрет, — отвечает Эстер. — Я могла бы рассказать, но тогда мне придется убить тебя.

— Это совсем не смешно, — собирается уходить Лиз.

— Ну ладно, Лиззи, я скажу тебе. Подойди как можно ближе, я и скажу тебе на ухо.

Лиз повинуется.

— Спроси меня снова, — произносит Эстер, — и скажи «пожалуйста».

— Эстер, пожалуйста, скажи, как работают бинокли.

Эстер склоняется к уху Лиз.

— Это… — шепчет она и делает она паузу, — …магия, — смеется Эстер.

— Я даже не знаю, почему вообще разговариваю с тобой.

— У тебя нет друзей, и ты до глубины души одинока.

— Спасибо, — буркнула Лиз, покидая СП.

— Увидимся завтра, Лиз, — выкрикивает Эстер весело.

Наступает двенадцатое августа, день, в который Лиз исполнилось бы шестнадцать на Земле.

Как и любой другой день, Лиз проводит его на СП.

— Сегодня Лиззи исполнилось бы шестнадцать, — говорит ее мать отцу Лиз.

— Я знаю, — произносит он.

— Как думаешь, они когда-нибудь найдут человека, который это сделал?

— Не знаю, — отвечает он и добавляет: — Я на это надеюсь.

— Это было такси! – кричит Лиз в бинокли. — СТАРОЕ ЖЕЛТОЕ ТАКСИ С ОСВЕЖИТЕЛЕМ ВОЗДУХА В ФОРМЕ ЧЕТЫРЕХЛИСТНОГО КЛЕВЕРА, ПОДВЕШЕННЫМ НА ЗЕРКАЛО ЗАДНЕГО ВИДА!

— Они тебя не слышат, — говорит Лиз какая-то бабушка.

— Я знаю это, — отмахивается Лиз. — Тихо!

— Почему он не остановился? — спрашивает мать Лиз.

— Я не знаю. По крайней мере он позвонил 911 из телефонной будки, хотя это уже и не имело значения.

— И все-таки он должен был остановиться. — Мать Лиз начинает плакать. — Я имею в виду, что, когда ты сбиваешь пятнадцатилетнюю девочку, ты останавливаешься, верно? Ведь так поступает порядочный человек, правда?

— Я не знаю, Оливия. Раньше я думал так, — произносит отец Лиз.

— И я не верю, что никто ничего не видел! Я имею в виду, кто-то должен был видеть, кто-то должен знать, кто-то должен…