Другая точка...зрения

Сердитых Галка

– Да, я её помню! – прозвучал строгий голос с металлическими нотками.

– Что она говорила тебе? Пожалуйста, скажи!

– Она посмела обвинить меня в том, что я брал у неё взятку , чтобы отпустить её сынка-наркодилера.

– А ты не брал? Там была довольно большая сумма! – я озвучила шестизначное число, близкое к семизначному.

– Глафира! Я ненавижу наркотики. Я потом расскажу, почему. Уверяю тебя, я не брал этих денег! Даже понятия не имел о них. Поэтому все её обвинения в мой адрес посчитал очередной провокацией.

Я рассказала ему всё, что мне поведала Серафима Стефановна, попросила о встрече.

Он задумался, потом мрачно кивнул.

–

Говоришь, она сможет узнать его? Хорошо. Завтра, часов в десять пусть она придёт в «Пятницкий».

– А если тот, кто взял у неё деньги, узнает её? Она подвергнется опасности.

– Не переживай, не подвергнется! Сделаем всё аккуратно.

– Стас, её сын Дима - обыкновенный студент, домашний мальчик. Он никакой не наркодилер! Ты можешь поднять его дело, разобраться, что к чему?

Стас мрачно смотрел на меня:

– Я не пойму, какой твой интерес в этой истории?

– Эта женщина – моя начальница. Она узнала тебя, когда ты меня подвозил утром. Вызвала к себе, стала отговаривать меня встречаться с тобой, потому, что считала тебя очень плохим человеком. Я попыталась убедить её в обратном. Понимаешь, Стас, было задето твоё имя. А я хочу восстановить справедливость. Чтобы она сняла с тебя эти обвинения, поняла, что ты тут не причём. Вот и весь мой интерес. И её сын, если виноват – пусть несёт наказание, а если ему просто скинули наркоту? Я просто хочу помочь.

Карпов сдвинул брови, нахмурил лоб, задумался о чём-то. Потом его глаза стали светлеть, морщинки на лбу расправились. Он посмотрел на меня чуть насмешливо:

– Так и не отступилась от идеи - помогать?

– Не отступилась! – решительно сказала я.

– И, значит, хочешь моё честное имя восстановить? – усмехнулся он.

– Да, хочу! – я смотрела ему прямо в глаза.

– Зачем?

– Затем, что я тебе верю!

Он вздохнул, улыбнулся, покачал головой. Потом опять притянул меня к себе, крепко обнял, прижал к своему боку. Я обхватила его, сцепила руки замком у него на боку, головой прижалась к его плечу, такому тёплому, надёжному. Он наклонился ко мне, благодарно прошептал в самое ухо: « Спасибо!», а потом … наши губы встретились. Стас целовал крепко, но, это, скорее, был поцелуй благодарности. Мы разорвали поцелуй и сидели молча, обнявшись. Было очень тепло и хорошо. И хотелось , чтобы так было, как можно дольше. Мы доверяли друг другу. И для нас обоих это было гораздо более ценно, чем тот лёгкий флирт, что был между нами ранее…

========== Часть 20 ==========

Перед сном Карпов ещё два раза кому-то звонил по мобильнику, каждый раз уходил разговаривать на кухню. Я понимала, что он так делает специально, чтоб я была как можно больше «не в курсе»: меньше знаю – крепче сплю! Пусть! Так и надо. Иначе переживать и тревожиться буду. А это - вредно.

Я, блаженно прикрыв глаза и почти засыпая, уже минут десять нежилась под одеялом, когда из ванной пришёл Стас. Он обошёл кровать и лёг со своей стороны, затем подобрался ко мне поближе. Я усиленно делала вид, будто сплю. А потом почувствовала его дыхание на своей щеке и лёгкий, нежный поцелуй. Его голос, негромкий и необыкновенно мягкий, сказал мне: «Спокойной ночи, моя хорошая!» Сквозь надвигающуюся полудрёму, улыбнулась, ответила ему: «Спокойной ночи, Стасик!» Он прилёг рядом, очень близко: я даже ощущала исходящее от него тепло. Мне так хотелось прижаться к нему, обнять, ласково погладить непослушный ёжик его волос! Прямо, до слёз… Нет, нельзя! Иначе не удержусь. А, если не удержусь, он обо мне подумает, что я «слаба на передок»

и слишком быстро сдаюсь. С этими мыслями я уснула, вполне довольная собой, что смогла побороть соблазн. Стас ещё немного повозился, потом тоже задремал. Потом, во сне, он всё равно прижался ко мне, обнял, слегка потревожив. Его сердце билось размеренно и спокойно, я это чувствовала! И быть с ним так близко , мне было очень приятно.

Меня волновало вот, что: Стас, наверняка, надеется, что когда-нибудь я уступлю. Что будет потом? Бросит он меня или нет? Потому то и хотела я, чтобы мы были с ним друзьями, а не любовниками! И пока мы с ним – друзья. Но, ведь, и его, и меня взаимно тянет друг к другу с необычайной силой. Что же мне делать? Я не знаю…

Утром встала пораньше, приготовила Карпову его кофе, но, как будто совсем не нарочно, сделала на тарелку несколько бутербродов с сыром и сервелатом, прикрыла их салфеткой: «Вдруг, поест?», и отправилась в гараж. Взяла своего Масика, ехала и радовалась: как здорово! Масик мой теперь такой резвый, но очень послушный. И теперь я Карпову должна услугу. Ну и пусть, должна. «Кому должна – всем прощаю!»- улыбнулась я.

Приехала на работу, переговорила с Серафимой. Кажется, она, хоть немного, воспряла духом. И это радует! Девочки из нашего отдела, если их так можно назвать, шушукались между собой о чём-то, искоса на меня поглядывали. Потом Наташа, с которой я была в более-менее приятельских отношениях, рискнула подойти и вызвать меня на «перекур». Мы пошли в нашу местную курилку. Я не курю, а Наташа, позволяющая себе, максимум, пару-тройку тонких ароматизированных сигареток в день, видимо, не слишком хотела курить сейчас. Её интересовало совсем другое: что случилось с Симочкой? Начальница итак не старалась посвящать нас в подробности своей жизни. А теперь – особенно! Тайна была не моя, а потому отвечать я всячески отказывалась, настойчиво уводя разговор в другую сторону. Так от меня ничего не добившись, Наташа стала интересоваться моим вчерашним ухажёром: кто такой, откуда?

Я поведала ей, что он - мент, подполковник, зовут Станиславом, как Маркицкого.

– Ой, Фирка, у тебя это, видимо, судьба: всё Стасики попадаются! – хохотнула Наташа.

– Наверное! – согласилась я.

Мы посидели с ней ещё минут пять, затем пошли в отдел.

Ровно полдесятого Серафима Стефановна заглянула, вызвала меня в коридор:

– Фирочка, Вы не могли бы со мной поехать? Я одна боюсь.

– Да, конечно! Сейчас, соберусь только! – я живенько оделась, на ходу поправила макияж.

В условленное время мы были в «Пятницком».

Я заглянула в окно дежурного: «Карпов в каком кабинете?» и удивилась, увидев знакомое лицо.

– Олег Федорович? Здравствуйте! – я радостно улыбнулась.

Румянцев был соседом в доме, где жили мои родители.

– Фирочка?! Здравствуй! Ты как здесь? Случилось что-то?

– Нет, Олег Федорович, всё нормально! У знакомой неприятности. Так где Карпов? Нам к нему!»

– Прямо по коридору его кабинет, там табличка есть. Только Карпов сейчас в допросной!»

– Спасибо, мы найдём!
– я направилась вдоль по коридору, Симочка шла за мной.

Уточнив у проходящего мимо симпатичного старлея, где же допросная, я попросила начальницу побыть пока в коридоре, сама заглянула в прикрытую, но незапертую дверь.

Мама дорогая! Карпов сам лично вёл допрос. Он прижал за шею, сидящего перед ним на стуле задержанного, к столешнице мощной ручищей, и тихим голосом прямо в ухо, ему что-то говорил. И потому, как побледнел и затрясся бедолага, можно было понять, что подполковник с ним совсем не шутки шутит…