Другая жизнь Генриха Крамера
Шрифт:
– Все вопросы к Шестибашенному, – отпарировал Голем.
– К нему и иду, благо еще месяц назад записался на прием, – отрывая от себя руки “топонимеров” отозвался Крамер.
– А зря идете, – злорадно потирая костистые руки осклабился директор, – сегодня часы приема у архитектора вновь перенесены на поздний вечер, а с закатом, вы, как известно, фьють, обратно в стойло..
Крамер сплюнул. Делать было нечего и он загуглил тему про Наска. Гугл предложил ему несколько популярных версий и он сообщил мэру и директору, что плато Наска, по мнению ученых, является космодром инопланетян, а линии Наска – есть не что иное как разметка для парковки ихних инопланетных кораблей.
Голем возбудился не на шутку.
– Великолепно, потрясающе, нам нужен скандал, – кругами ходил он
– Когда изнасилуют? – машинально спросил блогер доставая смартфон.
– А чего резину тянуть, – радостно сообщил Голем, – завтра и изнасилуют, с корабля прямо на бал, как говорится.
– Действительно, – съязвил Крамер, – какая изящная метафора, с ихнего марсианского корабля и прямо на… хм… надо же какое интересное созвучие.
– Постойте, – ошарашенно спросил молчавший до этого директор, а кого они будут насиловать, эти самые марокканские негодяи.
– Не марокканские, а марсианские, – с упреком поправил его мэр, – читайте А Толстого, классику так сказать. Крамер хотел поправить его, но Голем восторженно продолжал:
– Сегодня точно мой день, вот ее и будут насиловать, – он показал пальцем за спины Крамера и директора и торжествующе завопил, – Сада иди сюда!
– Вот это засада, – запереживали марсианские шпионы, отправляя срочные инопланетные шифрограммы в центр.
– И это действительно была Засада, – послышался голос за кадром.
Крамер обернулся. За Сада оказалась здоровенной теткой в два метра ростом и весом за двести. В обеих руках она держала по мешку картошки. “Ведра на три не меньше каждый”, – потрясенно предположил он и содрогнулся, представив эпохальность битвы Сады с марсианами.
– Зачем так рано назначили, на завтра, – обратился он с поправкой к Голему, – они не успеют, дайте им хотя бы неделю.
– Нет товагищи, непьеменно завтга, – внезапно закартавил Голем Бецалель, мечтательно прищурился, поправил кепку и зацепился большими пальцами за проймы потрепанного жилета.
Посылка Председателя
На следующий утро после высадки марсиан Крамера разбудило бряканье пришедшего сообщения. Днем этот рингтон звучал весьма бодренько, но на рассвете подрывал еще не проснувшееся сознание. В очередной раз поклявшись поменять днем звук сообщения, Крамер нащупал смартфон, поднес его к лицу и приоткрыл правый глаз читая текст. Уведомление извещало Крамера в том, что департамент ведовского зодчества виртуальной канцелярии Председателя высоко оценивает заслуги господина Г перед империей и в знак признательности высылает по его запросу комплект исполнительной документации на цитадель Пайтити. Документы следовало получить в офисе местной транспортной конторы, код на получение также прилагался. Крамер выругался. Он не мог покинуть цитадель, потому как шпинат закончился, а де Бренвилье вновь угодил в тяжелейшую депрессию, ставшую закономерным итогом битвы в которой аптекарь под видом марсианина, совместно с двумя другими марсианами Си Зифом и Си Плюсплюсом, осуществил возмутительнейшее лиходейство над несчастной Садой. Однако, этим же вечером, Крамер и мэр долго обсуждали как перемонтировать нынешнюю запись ибо взаправду злодейство над тремя марсианами свершила истосковавшаяся по злодеяниям За Сада.
Крамер набрал директора и попросил оказать содействие в доставке посылки к цитадели, потому как владельцем этой самой транспортной конторы был никто иной как супруг дочери директора, а имя и фамилия этого мужа дочери были предельно коротки – Кар Го. На самом деле, фактическим владельцем этой конторы, был сам директор. Но во избежание кривотолков фирму записали на косноязычного Кар Го. Директор сразу согласился помочь и они еще немного побалагурили, обсуждая скабрезные подробности вчерашнего происшествия. Отключившись, Крамер ощутил неприятный осадок от темы состоявшегося разговора. Он вымыл руки и лицо струей стуча ладонями по соску бочонка переделанного в рукомойник, вытерся толстым мохнатым полотенцем с надписью “Deliverance”, запрыгнул на кровать
Ждать пришлось долго. Очень долго. Крамер несколько раз брал в руки телефон не решаясь вновь беспокоить директора, три раза проверил корзину с веревкой предназначенную для подъема документации. Пообедал. Время густело, вытягиваясь в Лету. Наконец издалека послышалось натужное гудение рыкающего дизеля. Раздался звонок и сиплый, недовольный голос Кар Го сообщил ему, что груз прибыл. Крамер радостно поблагодарил его, распахнул ставни амбразуры и опустил сквозь вязкий вечерний воздух корзину. Костлявый, сутулый экспедитор с ненавистью посмотрел на него задрав черную всклокоченную голову и кинул в корзину лист бумаги с прикрепленной авторучкой в виде тростникового стило.
– Распишитесь – хрипло каркнул он.
– А документы, – осведомился Крамер, ставя закорючку и опуская корзину вниз.
– Имейте терпение, – с вежливой ненавистью прохрипел экспедитор указывая на многометровую фуру.
– А что, поменьше машину нельзя было прислать, – удивился Крамер, но курьер промолчал.
Вскоре раздалось гудение и на булыжную площадку перед входом въехал буро-зеленый легковой автомобиль доставивший четверых худосочных грузчиков в такой же болотной фирменной робе. Пока Крамер медленно осознавал происходящее, двое биндюжников открыли задние двери фургона, запрыгнули внутрь и будто из ларца передали двум другим длинный, объемный ящик сколоченный из свежих досок. Даже сверху, сквозь вечереющий воздух были видны сургучные печати и герб Председателя на крышке ящика. Двое внизу сноровисто ухватили груз, отставили в сторону и тут же приняли из фургона следующий аналогичный ящик. Выгрузка затягивалась. Где-то на двадцатом ящике Крамер сбился со счета, однако вскоре первый работник выпрыгнул из кузова, а второй передал ему ящик поменьше, размером со стул. Грузчик под нетерпеливыми взглядами трех других водрузил его на груду больших ящиков, люди внизу засуетились, захлопали двери машин, загудели, удалясь, двигатели и все стихло. Крамер молча смотрел как Тьма, стекающая с подножья плато Наска, скрывает тайну цитадели Пайтити.
Волшебник страны Коз
В конце следующего дня вечерняя стужа белыми струйками вьюги скользила вдоль склонов Наска, занося белой пеленой пирамиду ящиков у стен цитадели.
“Душа, переполненная неудачами, с сумеречными холодами извечно погружается в печаль и спасут ее в этой промозглой бездне безысходности только вовремя подброшенное в камин березовое полено и ветхозаветный глиняный ковш теплого верескового эля”, – думал Крамер, опуская черпак в почти полную закопченную корчагу. Тайный рецепт варки этого древнего напитка прислал Крамеру несколько недель назад его подписчик, долгое время занимавшийся расшифровкой закодированных рецептов давно ушедшего волшебника страны Коз. Во избежание повторения ситуации с монополизацией поставок шпината аптекарем, Крамер, обнаружив вокруг цитадели обширные заросли вереска, умудрился до наступления холодов создать большой запас сушеного кустарника.
Второй ковш терпкого, густого напитка освободил Крамера как от груза тягостных обид на черепинцев, отказывающих ему весь день в просьбе по доставке сушеного шпината, так и от чувства легкой вины перед отвергнутой Садой, захотевшей прийти в гости в цитадель с уже испеченным шпинатным пирогом. Перспектива быть замурованным в цитадели вместе с За Садой после тотального изнасилования марсиан на вершине Наска, испугала бы даже Мазоха.
Крамер улыбнулся. Теплый хмельной огонь сиял в нем. В трапезной также было лучисто от играющего пламени камина и неподвижных отблесков свечей. Он достал из шкафа томик “Хромой судьбы”, бережно положил его на стол и направился вниз, в темноту лестничного пролета, чтобы зажечь факелы в выходной галерее. “Пусть будет светло”. – предвкушая новую встречу с героями любимого романа, радостно напевал он, подхватывая по пути вновь наполненный ковш. Зажигать факелы с черпаком в руке был неудобно и он на ощупь поставил ковш в выходную нишу. Сзади раздался хруст. Потянуло холодным ветром. Крамер обернулся и увидел чистейшее звездное небо в темном проеме открытых дверей.