Другая жизнь

Павлов Илья П.

– Домой поедем. Вместе.

– И что?

– На мать посмотришь. Этого мало?

– Теперь уже мало. Всю жизнь один, как крыса контулукская.

– Ну тогда уж как дракон.

– А, так вот почему здесь егеря… За шкурой моей.

– Егеря не охотятся на драконов, а стерегут их.

– Ты, Старшой, а для меня – Младшой, жизни не знаешь. Стреляют и шкуры продают. И друг друга. Ну как везде.

– Это ты жизни не знаешь. Сейчас все по-другому.

– Да ну? Ладно. Иди, кричи своим, чтобы остановились, а то я подстрелю парочку.

Выйдешь – скажешь, чтобы уходили. Учти, я с такого расстояния не промахиваюсь.

– Пойдем вместе, они не будут стрелять.

– Нет уж. Я же семью обрел, еще пожить теперь хочу. Амулет свой возьми, братец. Сдается мне, однако, что ты все врешь, – повторил я.

Старшой вылез в пролом, сделал десять шагов вниз по склону. Из кустов к нему подбежало несколько человек. Два бойца в егерской форме, женщина с правильным оружием – самая опасная, пожалуй, среди них, и здоровяк в неуставном, но тоже очень правильном снаряжении. Да, с такими людьми я бы тоже в основных ходил. Так ведь я и ходил, но другими дорогами, среди других людей. Тьфу…

Дурак, надо было кончить, как и барона Вонгга. Жил бы свободно. Тогда в омут влез, теперь вообще непонятно куда. Братец. Братец контулукский дракон и братец контулукский заяц.

Старшой что-то говорил своим бойцам, те зыркали в сторону развалин. Отошел в тень, подобрал в сумку свою кружку и фляжку Старшого, закинул котомку за плечо, убрал меч в ножны, арбалет поднял вверх. Старшой осел на землю, схватив двух егерей за рукава, остальные склонились над ним.

Дернул в противоположный проход, пару мгновений – и добегу до кустов. Раз, два! Сбежал по склону, повернул в сторону; егеря след найдут, но время выиграю. Прислонился к стволу, разжал в руку – в ней лежал мой амулет – и только теперь понял, зачем Старшой изобразил приступ бессилия. Отпускал. Простил. Простил стрелу, простил все – и отпускал. Гад, сволочь… опять решают все за меня. Все, теперь сначала стреляю, потом думаю. Что это я – ведь не сделаю так… Второй раз в моей жизни другой человек сделал для меня что-то доброе за просто так.

За просто так, за просто так, за просто так, за просто так, за просто так, за просто так. За просто… За…

3 жменя 326 года. День. Восточный Каранн. Зиги

Старшой неожиданно приехал и так же неожиданно пропал. Впервые за полгода мы смогли загнать монаха в угол. Его видели то тут, то там. Весь Восточный Каранн был обложен егерями, охраной банка и нанятыми бойцами. Мы сами перелезли с восточного побережья, отрезая ему дорогу туда.

Мне даже было немножко жалко этого человека. Все в провинции, способные держать оружие, охотились за ним. Пока, правда, безуспешно.

Старшой, чуть оправившись после ранения в Корронне, рванул на север, решая какие-то дела, а потом, узнав, что зверь обложен, примчался по Северному тракту сюда. Почти без охраны, за что получил выговор от Весла.

– Да ладно, вы тут так всех построили

своими поисками, что провинция похожа на райский уголок! – Командир как всегда попытался оставить последнее слово за собой.

Весло побурчал и ушел вперед, не став спорить. Как оказалось – зря. Сопровождающие Старшого решили, что он теперь под нашим присмотром, а мы не напомнили им, что этого живчика надо пасти постоянно. Мало ли какая гениальная мысля ему в голову встрянет.

Встряла. Залез в одиночку на холм со старой караульной башней. Мы ее пару раз осматривали, ничего интересного. А он нашел. Теперь стоял с плохо забинтованной головой перед нами. Хватились только поздно вечером, искали всю ночь. Под утро егеря заметили огонек, мелькнувший наверху. Теперь мы слушали Старшого, который держал нас за руки.

– Все. Отбой всем. Никого ловить больше не надо.

– Что? Ты его убил? – Весло попытался обойти командира, тот схватил его за руку.

– Нет, но… все. Он больше нам не опасен.

– Как? А заговор? А герцогиня? – Егеря хотели выполнить полученный приказ.

– Герцогиня подтвердит мои слова, я обещаю. Давайте отбой. – Старшой посмотрел на меня, мигнул и вдруг схватил егерей крепче и осел на землю.

– Держи, держи! – заорала я. – Весло, помогай, потом разбираться будем.

Старшой простонал, не разжимая рук, потом лег на землю.

– Так, егеря – вниз за подводой, быстро! И барона Донна зовите сюда. Весло, не уходи, давай флягу. – Весло удивленно взглянул на меня, но промолчал. Егеря убежали вниз.

– Все, Старшой, хорош придуриваться, чужих нет, вставай.

Тот сел на землю, посмотрел на нас, повернулся к башне.

– Выходи. Иди сюда.

Тишина.

– Выходи!

Нет никого. Весло бочком подобрался к окошку, юркнул внутрь. Через мгновение вышел через пролом с сумкой Старшого и его мечом.

– Вниз ушел, командир… Ну и что это было?

– Пока сам не знаю. Но нам он больше не враг. Надеюсь.

– Если бы я тебя, Старшой, так давно не знал, то решил бы, что ты умом подвинулся. Зиги, хоть ты ему скажи. Таких людей в друзья только мертвыми можно записывать.

– Не бухти. Ты помнишь хоть раз, чтобы Старшой ошибался?

– Да сто раз! Тебе рассказать, как мы однажды за два золотых два месяца вкалывали?

– Это до меня, наверное…

– До тебя, до тебя. Смотри, он еще и ржет!

– «Ни домов, ни могил…» – Старшой смотрел на развалины.

– Еще и поет…

– Слушай, Весло, а каким она командирским голосом вас построила, а? – Командир перевел взгляд на меня. – Скоро молодежь нас потеснит, будем стариками на лавочке сидеть, семечки лузгать.

– Да поскорее бы, я не против. Пусть теперь они похлебают все это большой ложкой. Что людям скажем?

Старшой встал с нашей помощью, вздохнул и посмотрел на дождливое серое небо.

– Правду скажем. Поймали. Поговорили. Все вопросы решили. Что, надо было обязательно шкуру спустить и труп всем показать?