Другая

Оболенская Ася

Мы выбрались из ресторана лишь после десяти вечера, и, если не начинать врать себе, то время пролетело незаметно. Учитывая то, что Макс оставил машину на противоположном конце улицы, прогуляться все равно пришлось, но я и так была не против.

Мы шли мимо мерцающих витрин магазинов, болтая о школе, вспоминая взаимные подколы, когда одна из них привлекла внимание настолько, что я даже остановилась. Это был один из брендовых магазинов одежды, но его ассортимент особо не волновал. Мой взгляд был прикован к одной единственной вещи — белому платью, надетому

на манекен.

Белому платью из моего сна!

— Все в порядке? — Макс остановился и как-то озадаченно посмотрел.

— Да, просто задумалась.

Я заглянула ему в глаза и осознала примерно так же четко, как и несколькими часами раньше с Андреем — Шерементьев мне не поверил, но вот с дальнейшими расспросами не полезет.

Так и оказалось. Парень кивнул, а я, кинув последний взгляд на этот наряд, пошла вперед, пытаясь вспомнить, о чем мы говорили.

Отвлечь от мыслей о платье Шерементьеву удалось достаточно легко, хотя я была абсолютно уверенна в том, что вернусь к ним, едва успею оказаться наедине с собой.

До дома добрались достаточно быстро, почти всю дорогу в шуточной манере споря над тем, кто раньше был большим идиотом.

— Оба хороши, хотя платье я тебе еще не простила. — резюмировала я, когда машина затормозила перед подъездом.

— Поверь, сейчас я уже рад, что тогда ничего не получилось.

Я улыбнулась и посмотрела Максу в глаза, и атмосфера в машине мгновенно изменилась, словно кто-то переключил режим, потому что смеяться и шутить моментально расхотелось. До меня, наконец, дошло, почему я здесь сейчас сижу, и то, что наш ужин больше походил на полноценное первое свидание. А еще я понимала, что Шерементьев сейчас думал абсолютно о том же, и желания портить момент сарказмом парень не имел.

Я пропустила момент, когда ладонь Максима коснулась моей щеки, поймав себя лишь на том, что, словно котенок, потянулась к ней в поисках ласки. И вновь убедилась, что сейчас это было единственным возможным выходом.

Парень наклонился ко мне, но, когда между нами осталось каких-то нескольких сантиметров, замер, как будто ожидая реакции, и тогда я, откинув все принципы, сократила оставшееся расстояние, и прижалась к его губам своими.

На несколько мгновений мы замерли, а потом поняли, что это действительно самый правильный вариант.

Именно поняли. Сейчас я просто знала, что Макс чувствовал то же, и еще, была уверенна в том, что общего между нами гораздо больше, чем мы думали раньше.

А потом Шерементьев обхватил мое лицо своими ладонями, и простое касание губ начало перерастать в безумие. Казалось, если сейчас мы оторвемся друг от друга, то мир просто

рухнет, перестанет существовать, исчезнет, поэтому я отдавалась ему без остатка, стараясь ни на секунду не терять его губы.

Прервать поцелуй пришлось лишь тогда, когда мы откровенно начали задыхаться, а потом произошла еще одна странность. Все то напряжение, которое, словно электрическими разрядами пронзало воздух, исчезло так же внезапно, как и появилось, а нам

оставалось лишь непонимающе посмотреть друг на друга.

— До завтра. — мне срочно нужен был воздух, поэтому, не дождавшись реакции парня, схватила сумочку и букет, и вылетела из машины.

Уже в лифте поняла, что мое тело сотрясается от дрожи, а когда вышла из него, то просто бессильно оперлась на стену подъезда, начав плавно по ней сползать, пока не встретилась взглядом с янтарными глазами британца, сидевшего под дверью.

На не слушавшихся ногах, дошла до квартиры, пытаясь держать равновесие, кое как попала ключом в замочную скважину и практически ввалилась домой, чувствуя, как начинает раскалываться голова.

Сил хватило лишь на то, чтобы закрыть дверь и добраться до дивана, на который рухнула практически без сил. Последним, что мне удалось почувствовать, было тепло кота, прижавшегося к моей голове и успокаивающе замурчавшего. А дальше пришла темнота.

***

Андрей сидел на кухне у Марии Павловны и со злостью мешал ложкой практически остывший чай. Это действие его хотя бы немного успокаивало.

— У ложки сейчас заболит голова. — не выдержав, прокомментировала его бабушка.

— У меня она уже раскалывается.

— Андрей… — конечно, она понимала его, даже когда этого не хотелось.

— Андрей. — абсолютно безэмоционально повторил парень свое имя.

— Скоро все встанет на свои места. — попыталась приободрить его Мария Павловна.

Эти слова заставили парня поднять глаза. Таким расстроенным женщина не видела его уже давно.

— Соберись. — внезапно серьезно и даже немного жестко проговорила она, пытаясь привести внука в чувства. — Ты знал, на что шел.

— Знал. — он не стал спорить с очевидным. — Только вот на свои места все уже никогда не встанет.

— Она тебя поймет. — Андрей посмотрел на женщину тем взглядом, который ясно дал понять, что со словами бабушки он не согласен, и Мария Павловна поспешила добавить.

— Я не говорю, что сразу, но ты же знаешь, что обратного пути уже нет.

Парень кивнул.

— Скоро Соня обо всем догадается.

После этих слов ему уже пришлось скривится, он не представлял этот момент, даже не хотел его представлять.

— Легче от этого не становится.

Женщина тяжело вздохнула, а потом встала со своего места, обошла стол и положила руки на плечи внуку.

— Соня умная девочка, рано или поздно она сделает нужные выводы, а ты должен всегда быть рядом, как бы это не было трудно, и чего бы тебе это не стоило.

Андрей закрыл глаза и беззвучно согласился со словами бабушки.

— Хватит меня успокаивать, я знаю все твои штучки. — он аккуратно убрал руки женщины и практически сразу почувствовал вернувшуюся усталость.

Мария Павловна лишь улыбнулась, словно ее застукали за какой-то шалостью, а потом вернулась на свой стул.

— К сожалению, в этой ситуации я уже не могу тебе чем-либо помочь, но уверенна, что все будет в порядке, несмотря ни на что.