Другая
Шрифт:
И это не просто блажь, гуляя по замку (или это поместье?), часто слышала незнакомую речь. Да, у меня паранойя, но я чувствую себя некомфортно, когда что-то не понимаю, словно говорят что-то важное, может даже обо мне.
Отец долго раздумывал над моей просьбой, но согласился. Как отказать любимой доченьке?
Николет уехал. Теперь вместо задушевных разговоров я усиленно бегала по бальному залу с утяжелителями в виде платья с корсетом и кринолином. И вроде мир магический, а «аксессуары» тут варварские.
По истечению восьмой недели меня было невозможно узнать! Я скинула около тридцати килограммов! Невозможно? А вот фигли! Были
Я даже предположить не могла, что из того дряблого кусочка тела, получится такая вкусная конфетка! Нэлая была невероятно красивой, я бы назвала её эльфийкой, если бы не большая грудь и человеческие уши. Но весь образ какой-то… Даже не знаю, волшебный, что ли? Не верится, что это я.
За это время я переехала в другую комнату, в моей происходил капитальный ремонт. Еще наведывались портные, который сняли с меня мерки, но я попросила рассчитывать на немного меньший размер. Долго спорили с ними насчёт фасонов (эти люди искусства, кажется, единственные, кто смеет со мной спорить), в конце концов заказали платьев тридцать по нынешней моде, только цвета я забраковала сразу же. Никаких розовых с зеленым, красных с тем же зеленым, канареечных и так далее. Я смогла убедить портного, что к тому времени, как они все это пошьют, мода успеет поменяться, и мы сошлись на базовых тонах. А также мне пошили несколько костюмов для верховой езды сдержанных тонов, семь-восемь повседневных платьев пастельных тонов и тренировочных костюмов из мягкой кожи. С обувью тоже повозились, моя стопа стала уже, а благодаря кремам от Тер Саша, еще и невероятно нежной на ощупь, как и остальная кожа. Сапожки, туфли… Бедный папочка, надеюсь, он не разорится.
Как приятно покупать себе много различной одежды, раньше я не могла позволить себе подобного, даже не из-за финансов — зачем закупаться, если не носишь? Почти всю жизнь я провела в работе…
Самой моей большой гордостью (конечно после стремительной потери веса) было избавление от прыщей. Еще не до конца, но кожа начала принимать ровный оттенок, в некоторых местах ещё были пупырышки, но уже без гноя.
Что странно, у Тера имелись нужные моей коже лекарства, но ранее эта дура Нэлая пренебрегала уважаемым доктором, не доверяя его таланту. Она пользовалась какой-то сомнительной пованивающей косметикой, которую я сразу же выбросила.
В понедельник пятой недели моего похудения, а это был двенадцатый день расцвета, а по-нашему — марта, приехали учителя, с которыми я сразу же раззнакомилась. Этикет, историю и грамматику вела у меня одна женщина, и, вопреки всем россказням, она оказалась очень приятной собеседницей и хорошей преподавательницей, звали ее Тера Магдалея. Географию вёл мужчина лет тридцати, русоволосый и сероглазый, напоминающий мне какого-то актёра, он попросил называть его просто Ратэром. Политологию с двумя иностранными — колденским и раурейским вел Тер Голус, ему было под семьдесят, седой, морщинистый, но прямой, как палка, была отчётливо видна военная выправка.
Таким образом у меня был занят каждый день, кроме субботы и воскресенья — учителям же нужно отдыхать, как-никак.
Из ежедневных предметов были грамматика, история и политология. Этикет (отголоски памяти Нэлаи помогали мне сориентироваться) вместе с арифметикой через день. Колденский по понедельникам и пятницам, раурейский — вторник и среда. Так выходило, что каждый день у меня как минимум три урока. Мы договорились о времени, первый урок был в девять часов утра. Мне так было это только на руку: просыпалась я ежедневно в шесть, кроме воскресенья (ну а что, денёк на поспать), и тренировалась. Скоро потеплеет, на улицу переберусь, эх!
Учителя были приятно удивлены моими познаниями, из самого трудного была грамматика, которая совмещалась с чтением вслух. Прошлая обладательница этого тела совершенно не умела читать, а у меня заплетался язык, читала только по слогам и писала очень коряво. Ну, ничего, это дело практики! Странно, что перо рука не держит, а вот иголкой вышивает только так — целые полотна.
С Тер Лиосом мы скорее не учились, а спорили и обсуждали. Я показала ему, как можно легко складывать, вычитать, делить и умножать в столбик, что привело его в безумный восторг и вызвало ещё больше вопросов. Воспользовалась менделеевским оправданием — сказала, что приснилось. Интересно, в его тело тоже кто-то переселился? Хотя, конечно, вряд ли, тогда бы в его биографии были упоминания о странном поведении.
Жизнь шла размеренно, начинало теплеть. Теперь каждое утро я бегала в замке и вокруг него, изучая, исследуя, привыкая.
А потом вернулся отец, да не с пустыми руками — со сногсшибательными известиями.
Глава 3
Что бы не случилось — верь в себя, верь в жизнь, верь
в завтрашний день, верь во всё, что делаешь, всегда.
Билл Каулитц
Я была на пробежке вокруг замка, когда услышала топот копыт и скрип открывающихся ворот, что означало только одно — папочка приехал! Неслась на звук с удвоенным энтузиазмом, а как только завидела отца сразу прыгнула ему на шею.
— Папочка-а! — да, семья меня размягчила, раньше бы ни в жизнь не визжала. Да и в целом мой характер как-то переменился, я прошлая всегда была насмешливой, очень холодной и боязливой, не хотела никого к себе подпускать, а сейчас… Да уж, странные дела происходят.
— Ая? — ласковое прозвище из уст отца звучало как-то совсем по-особенному и отзывалось чем-то тёплым внутри, он оторвал меня от себя и держал на вытянутых руках.
— Она самая! — его реакция была словно бальзам на душу — не зря так старалась.
— Что?.. Как?.. — на меня смотрели два квадратных, голубых, как и у меня, глаза.
— Усердие, самовнушение…
— Бедненькая моя, — папа снова прижал меня к себе, крепко обняв, и погладил по голове.
— Эй, нет бы похвалить дочку! Я ж старалась так! — внезапная жалость оказалось обидной.