Другие грабли. Том 2
Шрифт:
— До свидания, Василий, — сказал Седьмой.
— Прощай, — сказал я.
Дверь закрылась, и я услышал удаляющиеся по коридору шаги. Он шел от меня ко мне.
На нашу последнюю встречу. То есть, на мою первую и его последнюю.
Ну, в общем, вы поняли.
— Он ведь не вернется, так? — спросил дед Егор.
— Не вернется, — сказал я. — Может быть, стоит ему об этом сказать? Остановить?
Дед Егор покачал головой.
— Думаю, он уже сам все понял, — сказал он. — Но все равно не остановится.
—
— Потому что это создаст парадокс, — сказал дед Егор. — Ведь ваша с ним встреча в прошлом уже состоялась, и он должен на нее явиться. Не может не явиться.
— Не пофиг ли на парадоксы, если вашей линии все равно конец?
— Но следы парадокса останутся в основной линии, — сказал дед Егор. — И неизвестно, как они могут отразиться на других ветвях. Мы не должны плодить парадоксы, даже если на нас они уже повлиять не способны.
— Ответственность перед другими линиями и все такое? — уточнил я. — Вот это я понимаю, профессиональный подход.
— Есть определенные правила, — сказал дед Егор. — Которые нельзя нарушать даже перед лицом апокалипсиса.
Глава 30
— А остальные правила где-нибудь почитать можно? — спросил я.
— Это неписаные правила, — сказал он. — Что-то вроде этики хронодиверсанта, ек-макарек.
— Любопытная у вас этика, — сказал я. — Хронопарадоксы, значит, это плохо, а геноцид другим временным линиям устраивать — это нормально, это у вас в порядке вещей.
— Темпоральный шторм не пощадит никого, снесет все ветки.
— Убиваете не вы, убивает эпоха, ага, — сказал я. — А что насчет тех людей, которые сейчас в текущей основной линии живут? Их миллиарды против ваших миллиардов.
— Ты же большой мальчик и сам понимаешь, в чем тут разница, Чапай.
— Ну да, — сказал я. — Разница в том, что они — это они, а вы — это вы.
— А ты бы иначе поступил? — спросил он.
— Из меня моральный ориентир так себе, — сказал я. — На меня равняться не надо.
— Так и мы тут вроде не святые, — сказал дед Егор. — Люди пытались спасти свой мир, своих родных, о цене в такие минуты вряд ли кто задумывается. А что в текущей основной линии творится, мы и понятия не имеем.
— Это уже похоже на оправдания в стиле «они этого заслуживали», — заметил я. Не мне местных судить, конечно, но, может быть, и хорошо, что у них ничего не вышло, и они не сбылись. Не сбудутся… Ну, вы понимаете.
Хотя черт его знает, конечно. Может, они это решение в муках и сомнениях принимали и по поводу каждого убийства переживают.
— Теперь оправдываться поздно, — сказал он. — Мы оказались слишком далеко от ствола, и похоже, что ключевой момент находится слишком глубоко, и нашему оборудованию до него просто не дотянуться.
— И какие у вас пределы? — спросил я.
— Что-то около века, без критического повышения мощности.
— То есть,
— Нам и не надо, это все в нашей ветке было, — сказал он. — А могу я тебе встречный вопрос задать?
— Конечно.
— Мне просто любопытно, на что ты рассчитывал, когда в портал за нашим агентом лез? — спросил он. — Ты ж не маленький, должен был понимать, что это билет в один конец.
— Мне нужно было узнать, что происходит.
— Прям настолько нужно?
— Настолько, — сказал я.
— Ну и как, удалось тебе нужные знания обрести?
— В какой-то степени, — сказал я. — Понимания, по крайней мере, добавилось.
Откровенно говоря, прибытие прошло даже лучше, чем я думал. Я-то рассчитывал, что на меня тут набросится какой-нибудь спецназ с лазерными пушками, и ответы придется выбивать с боем или разыскивать на трупах, а получил вполне мирное чаепитие с человеком, который и сам поболтать не прочь.
Теперь можно и о путях отхода подумать, но боюсь, что тут мне без сотрудничества с местными тоже не обойтись. Сам я с их машиной времени не совладаю.
А если вдруг окажется, что это действительно билет в один конец, что ж… Се ля ви, все когда-нибудь заканчивается.
— И что ты с этим пониманием делать-то собирался?
— Не знаю, — сказал я. — До этой стадии планирования я еще не добрался. Но все равно лучше, когда понимание есть, чем когда его нет.
Теперь бы еще неплохо с кураторами отдела Х поговорить, и спросить, какого черта им от меня надо, но проблемы надо решать по мере их важности, и эта явно не на вершине списка.
— Интересный ты человек, Чапай.
— Да нет, вполне обычный, — сказал я. — Местами даже скучный.
— Чем же ты до своего первого хронопереноса занимался?
— Детишек в школе учил, — сказал я.
— Чему?
— По ситуации.
Не знаю, поверил он мне или нет, но вопросов больше задавать не стал. Допил свой чай и снова включил чайник.
— Откуда вы энергию-то берете, если снаружи ничего нет? — спросил я.
— Автономные газовые генераторы у нас, — сказал он. — Как запасы кончатся, так всему и конец. А по какому принципу, ты думаешь, мы обратный отсчет ведем?
— Ясно-понятно, — сказал я. — Машина времени много энергии жрет?
— Целую прорву, — сказал дед Егор. — Сидели бы тихо и не рыпались в прошлое, барьер бы куда дольше мог стоять, но тогда мы бы от голода тут померли, наверное. Или еще от чего-нибудь, ек-макарек, еще более неприятного. Но я вижу, к чему ты ведешь, мил человек. Хочешь попросить, чтобы мы тебя обратно в прошлое закинули, да?
— Было бы очень мило с вашей стороны, — согласился я.
— И куда бы ты хотел отправиться? — спросил он. — В восемьдесят девятый или в девятнадцатый? Или вообще в какое-нибудь новое время?