Другие грабли. Том 2
Шрифт:
Даже если отец Григорий будет молиться всю ночь.
А ждать, пока профессор построит свою машину времени, чтобы заглянуть в будущее, я не могу. Тут лишнюю пару дней-то прожить — уже проблема, что уж о нескольких годах говорить.
Даже в монастырь не уйдешь, хронодиверсанты и там найдут.
— В общем, отдыхай пока, — сказал Гриша, поднявшись на ноги и осторожно потрепав меня по здоровому плечу. — А я пойду поработаю.
Он вышел, и мы с Ириной остались наедине.
— Чая?
— Да, спасибо.
Я
Ирина села на стул, на котором раньше сидел отец Григорий, рядом со мной.
— Видишь, я не сумасшедший, — сказал я.
— Или же ты умеешь врать лучше, чем Гриша умеет распознавать ложь.
— Это вряд ли, — сказал я.
— Да, вряд ли, — согласилась она. — Значит, ты и правда из будущего?
— Угу.
— И будущее наше безрадостно.
— Фигня, — сказал я с беспечностью, которой даже отдаленно не испытывал. — Теперь я здесь, и значит, что все будет хорошо.
Глава 47
— Ты сам-то в это веришь? — спросила она, слегка изогнув бровь.
— Нужно быть оптимистом, — сказал я. — Нужно верить, что в конечном итоге все закончится хорошо.
— Но не стоит питать ложных надежд, — сказала она. — Все плохо, и похоже, что станет еще хуже.
— Значит, ты все-таки мне веришь?
— Я предпочла бы записать тебя в сумасшедшие, но Гриша не подтвердил эту версию, — сказала она.
— Как вы вообще с ним познакомились? — поинтересовался я.
— Его жена работает в нашей школе.
— Материалистический рационализм преподает?
— Материалистический рационализм в школах не преподают, — сказала она. — И тебе об этом прекрасно известно. Или должно быть прекрасно известно, если ты тот же самый Василий, что и четыре года назад. Физику она ведет, и классное руководство.
— Тоже неплохо, — согласился я. — А когда она с работы-то придет?
— Нескоро, — сказала Ирина. — Она вечерами в кафе подрабатывает. Времена сейчас сам знаешь, какие. На одну учительскую зарплату не прожить.
— А ты?
— А что я? Я по выходным на рынке торгую, знакомую подменяю, — сказала Ирина.
Я почувствовал себя виноватым, хотя, вроде бы, моей личной вины тут и не было. Наверное, если бы все это время я был здесь… Черт его знает, что было бы.
И потом, когда я прыгал в портал, я же не знал, что вернусь только через четыре года.
— А как ты сегодня оказалась рядом с тем пустырем в столь подходящее время? — спросил я.
— Подозреваешь, что я тоже хронодиверсант? — спросила она.
— В моем положении ничего нельзя исключать, — честно сказал я. Я уже говорил, что честность — лучшая политика? Впрочем, мне часто доводится разные глупости говорить.
—
— Так оно и происходило, — сказал я.
Там еще много чего происходило, о чем я не рассказал, но о свернутой шее куратора, например, ей лучше не знать. Крепче спать будет.
— Понятно, — сказала она. — И значит ты — тот самый рыцарь в сияющих доспехах, воин без страха и упрека, стоящий на страже нашего будущего?
— Да, вы обречены, — согласился я. — Потому что доспехов у меня нет, даже тех, которые не сияют.
— Вот это больше похоже на того Василия, которого я знала четыре года назад, — сказала она.
— Но я в этом деле не один, — сказал я, стремясь хоть в чем-то ее обнадежить. — У меня есть соратники. Бывшие офицеры, ученые… Вместе мы наверняка что-нибудь придумаем.
— А вы не боитесь сделать еще хуже? — поинтересовалась она.
— Хуже, чем ядерная война?
— И то верно, — она вздохнула. — Я смотрю, ты по мелочам не размениваешься, Василий. Если преподавать, то физкультуру, если спасать, то все человечество, да?
— Таков уж я.
— Но я так понимаю, что в школу ты не вернешься?
— Надежда Анатольевна ясно дала понять, что она будет против такого варианта, — ухмыльнулся я. — Да и потом, помнишь про мою мишень на спине? Думаю, в ближайшее время мне противопоказана работа с людьми.
Да и отсюда было бы неплохо уже свалить. Не хотелось бы подвергать Ирину и отца Григория лишней опасности. Конечно, лучше бы я об этом подумал, когда Ирину за руль посадил, но тогда у меня и выбора-то особого не было.
И с одной стороны мне было здорово от того, что Ирина сидит рядом, а с другой я тут же начал за нее нервничать.
— Как они тебя находят? — вот это я понимаю, вопрос по существу.
— Здесь работает несколько команд, и у них могут быть свои методы, — сказал я. — Полагаю, они ориентируются на следы, которые остаются во времени. Допустим, сегодня отец Григорий вытащил из меня пулю, завтра он напишет об этом в своих мемуарах, а послезавтра они эти мемуары прочитают и вычислят точную дату.
Но на пустыре, где состоялся мой последний контакт с хронодиверсантами, я ни с кем не контактировал, и даже если бы меня заметил какой-нибудь случайный прохожий, вряд ли он стал бы записывать это в своем дневнике так подробно, чтобы потомки смогли бы меня вычислить.