Другие Семь дней
Шрифт:
– Нет, Ванька! Ну как ты здесь живешь? А? – Кирилл в упор уставился на прадеда. – Ну как?
Иван оторвал мутный взор от столешницы:
– Кирюха! Не гунди! Хорошо живу! Как все живут, вот! Ты это, наливай, контра проклятая!
– Что «хорошо», что «хорошо»?! – кипятился Кирилл. – Компьютера нет! Видака нет! Даже говняного телевизора, пусть черно-белого – и того нет! Горячей воды нет! Газовая колонка, и та сломана! Втроем в одной комнате! Ты когда с Ленкой любовью занимаешься, Серега что, трубу на паровозе изображает?
–
– Точно, и тебе нечего терять, кроме своих цепей!
– Нечего, – согласился Иван – Ты прав.
Разговор шел уже третий день. Пьянка и разговор. В четверг у Неустроева-старшего был выходной. На следующие три дня взял отгулы. Или как там это называлось? Кирилл толком не понял. В связи с приездом из будущего правнука. Прабабушка с десятилетним дедом уехали на море, и никто не мешал мужицкому досугу. И агитации.
Вот только объект не поддавался. Не брали Ивана ни красочное описание благ мира будущего, ни красивые фотки, собранные в ноутбуке, ни матерный отзыв о его, Ванькином, существовании. Всё, чего удалось добиться Кириллу, так постоянного обращения к себе – «контра проклятая».
– Мне терять нечего! – декларировал «пролетарий». – Зато получу я весь мир! Так товарищ Ленин сказал. Или товарищ Троцкий, когда еще был товарищем…
Иван поднял большой палец вверх и шепотом просипел:
– Только об этом тс-с-с! Товарищ Троцкий нам совсем не товарищ! Это сам товарищ Сталин сказал!
Кирилл попытался вернуть предка на грешную землю. Пока тот совсем не запутался в товарищах вождях.
– Я тебе что предлагаю, а, Вань? Ты послушай!
Иван согласно мотнул головой:
– Говори, контра проклятая!
– Никто тебя не заставляет бежать из страны навечно. Я что предлагаю? Съезди, посмотри, как люди живут. Не понравится – вернешься.
– Зачем?
– Шоб було!
Ванька посмотрел на Кирилла сквозь стакан.
– А меня выпустят?
– Ты же свободный человек! – поддел Кирилл. – Пролетарий! Кто тебя остановит?
– Никто! А обратно впустят?
– Ты же сво…
– Э! – перебил потомка Иван. – У нас милиция не лаптем щи хлебает! Это тебе не ваша продажная девка капитализма!
– Кто? – вылупился от неожиданности Кирилл.
– Полиция ваша! – пояснил прадед. – Слушай, контра проклятая, а чего я на тебя до сих пор милицию не вызвал?
– Я твой правнук!
– А, ну да! Точно… Тогда наливай!..
г. Мариуполь.
А. Е. Огурцов, лейтенант, уполномоченный РКМ НКВД
На подъем «полуторка» тянула плохо, а толкать как-то не солидно, хотя Феофанов, сунувшийся
– Здравия желаю, тарищ лейтенант! – обрадовано затараторил он. – Хорошо, что вы прибыли. А то у нас такое дело, а все разъехались. Один я остался, а тут такое дело…
У него за спиной завозились сержант с Феофановым, выгружая задержанных и мешки. Мешки слесарь-ударник, аккуратно передал сержанту. А вот задержанным пришлось прыгать самим. Отчего старший расквасил нос и теперь мотал головой, разбрызгивая во все стороны капельки крови.
– Сержант, ты чего творишь?!
– Нельзя по-другому, товарищ лейтенант! – пояснил сержант, вытащив из кармана задержанного замызганный носовой платок, и промокая его же разбитый нос. – Меня, эта падла, ругательски «ментом» обзывала. И к взятке склоняла. У меня даже свидетель есть, Серега, подтверди!
– Так точно, товарищ лейтенант! – перегнулся через край Феофанов. – И мне предлагал.
Огурцов хмыкнул, и покачал головой. Потом кивнул дежурному, так и стоящему на крыльце:
– Слушаю!
– Сперва на Слободке, в пивной, что на выходе, морячки порезались, что-то не поделили, так наши все туда выехали. А с полчаса назад позвонили, что Краеведческий музей обокрали! – выпалил милиционер. – Ночью с черного входа забрались. Смотритель только что узнал!
Лейтенант покосился на задержанных. Тот, что с разбитым носом и фингалом, молчал. А второй, по которому сразу было видно, несмотря на фигуру ломового грузчика, что хлипковат, ощутимо побледнел.
– Феофанов, Прокофьев! – Огурцов, наконец-то, вспомнил фамилию сержанта, упорно вылетавшую из головы, – мазуриков заводите. Вещественные доказательства – куда положено. Еще кто есть в отделе, или ты тут сам казакуешь? – уточнил на всякий случай у дежурного.
Тот развел руками:
– Говорю, же, все уехали. Один как перст, не разорваться.
Огурцов кивнул дежурному и поманил водителя, так и не выбравшегося, несмотря на духоту, из кабины:
– Дуй на Слободку, докладывай капитану, что так мол, и так. Ну и не забудь доложить, что похищенное частично найдено.
«Полуторка» прочихалась, обдав всех черным дымом, и умчалась, расплескивая лужи.
Лейтенант посмотрел на безоблачное небо, обещающее жаркий до безобразия день и вздохнул. Судя по всему, раньше ночи никак не освободиться…