Шрифт:
Долгий перелёт
Антида стояла у окошка иллюминатора. В непроглядной тьме искрились недосягаемые звезды. Звездолёт бесшумно пробивался сквозь пустоту, но увидеть или почувствовать его движение было невозможно, так что казалось, будто он попросту стоит на одном месте.
Прозвенел звоночек, приглашающий пассажиров лайнера к ужину. Подавали блюда из экзотической дичи и диковинных рыб. Повара виртуозно украшали тарелки и подносы, официанты, ловко виляя бёдрами, разносили заказы по столикам, а гости наперебой расхваливали роскошные
Пышнотелый сосед за её столиком заказал вторую порцию мясистых крыльев бетельгезийских голубей. Он ювелирно обгладывал косточки, причмокивая от удовольствия, а его супруга время от времени наклонялась к нему и злобным шипением просила перестать наедаться.
– А вы что же? – вдруг обратился мужчина к Антиде. – Что же вы ничего не едите?
Антида пожала плечами и потыкала вилкой по неаппетитному филе зеленоватой рыбы.
– Вы выбрали не то блюдо, – заметил мужчина.
Он протёр ладони влажным полотенцем, наколол одно из жаренных крыльев на вилку и протянул его Антиде.
– Вот, попробуйте. Это настоящий деликатес!
– Витя, перестань, – раздалось шипение супруги. – Не позорься, Витя!
Мужчина отмахнулся от назойливого голоса и передал вилку с наколотым голубиным крылом Антиде. Она поблагодарила незнакомца и надкусила истекавшее жирным соком крыло. Нет, опять никакого вкуса. Будто жуешь полотенце. Однако, чтобы не расстроить добросердечного пузатого незнакомца, Антида закатила глаза и принялась восхищаться угощением.
– Всегда нужно выбирать правильное блюдо! – заключил мужчина, довольно улыбаясь.
Антида покинула столовую, когда мужчина заказывал удивленному официанту третью порцию крыльев.
Тоскливый перелёт продолжался. Сколько Антида уже в пути? Неделю? Месяц? Она вдруг поняла, что совершенно не помнит, как попала на корабль.
Это открытие обеспокоило Антиду, но она поторопилась себя успокоить и попыталась мыслить рационально. Такого быть не может, что ты не помнишь, как садишься на звездолёт, куда направляешься и когда прибудешь. Антида знает это. Просто что-то отвлекает её мысли, не давая им подобраться к этому скрытому в памяти знанию.
В игровой комнате было шумно и многолюдно. Антида заняла единственное свободное место у барной стойки и заказала настойку на диких ягодах годжи.
Привлекательный мужчина долгое время разглядывал Антиду исподтишка, после чего решился заговорить с ней.
Его рот раскрывался, но Антида совсем не понимала его. Видимо он родом с Веги. У тамошних местных жителей самый непонятный диалект.
Антида заглянула мужчине в красивые карие глаза и ответила, чётко артикулируя и несколько повысив голос:
– Простите, но я совсем вас не понимаю.
Мужчина вежливо улыбнулся, но в уголках губ виднелась досада, обида и сожаление. Видно, его здесь никто не понимает и от этого ему одиноко. Вероятно, он надеялся найти в Антиде душевного собеседника, доброго попутчика, с которым можно будет скоротать время в пути.
Антида расстроилась, осознав, что не сумела оправдать надежды красивого
Она ещё раз заглянула в его чарующие черные глаза. Что-то кольнуло её в груди. Далёкое, почти забытое ощущение тоски. Или горя. Антида поморщила лоб, пытаясь вычислить это неудобное чувство, расстраивавшее её. Она не смогла найти ему определения, а потому поспешила оставить незнакомца.
Уходя, Антида ещё раз обернулась на мужчину. Черные глаза пытались ей что-то сказать. Они провожали её теплым, сентиментальным взором, и прятали в себе жгучую боль сожаления.
Глупости какие, подумалось Антиде. Почём ей знать, что означает этот взгляд? И потом, каждый путешественник должен заранее продумывать, чем или кем, будет занимать себя в долгие часы перелёта. И нечего перекладывать ответственность за свою скуку на чужие плечи.
Антида вышла из игровой. Пустынные коридоры разбегались в разные стороны. Лишь изредка проходил какой-нибудь уставший официант, или кто-то из горничных. Антида решила отыскать капитана звездолёта, чтобы выяснить, когда они уже прибудут хоть куда-нибудь.
Она подошла к схеме корабля, размещенной у лифта, и без труда отыскала на ней капитанский мостик, занимавший треть верхней палубы. Антида дождалась кабину лифта, зашла и нажала «вверх».
В динамиках звучала мягкая ненавязчивая мелодия, призванная расслаблять пассажиров лифта. Но дрожащая, ещё пока бесформенная и не имеющая названия тревога залегла в животе Атиды. Беспричинное беспокойство набегало волнами, и, чтобы расслабиться, Антида закрыла глаза.
Не помогло. Перед мысленным взором предстало лицо расстроенного незнакомца с красивыми опечаленными глазами. Лицо вновь показалось Антиде знакомым. Нет, не знакомым, но мужчина этот был словно забытое воспоминание, сон, мираж, о котором сердце Антиды ностальгически тосковало.
Она посильнее сжала глаза и тряхнула головой, чтобы разогнать наводнившие сознание чувства. Вдруг всё прекратилось, замолчало. Ни жужжания мотора, приводившего кабину лифта в движение, ни бездумной мелодии, ни гнетущего сумбура чувств.
Антида открыла глаза. В окошке иллюминатора царила непроглядная мгла, иссеченная алмазами далёких звёзд. Этот вид показался девушке знакомым. Но она ведь на звездолёте, здесь в каждом иллюминаторе один и тот же вид.
Прозвенел звонок, приглашавший пассажиров к ужину. Официанты сновали между столами. Антида заказала рыбу, но та оказалась совершенно безвкусной.
– Надо выбирать правильное блюдо! – произнёс кто-то.
Антида подняла глаза. Полный, розовощёкий незнакомец широко улыбался ей.
– Я говорю, вы выбрали не то блюдо, – повторил мужчина.
– Витя, замолчи, не позорься! – шипела его спутница.
Антида улыбнулась ему, но ей почудилось, будто всё это уже было. Глупое чувство «дежавю». Оно возникает, когда полушария мозга на долю секунды теряют связь друг с другом. Зрительные образы, уже обработанные в одном полушарии, поступают с задержкой в другое. И так нам кажется, будто мы когда-то предвидели событие, свидетелем которого стали в эту минуту.