Другое место (Понять вечность)
Шрифт:
– А я и только я грамотно разберусь, что там делали программисты, после чего мы сможем всё уничтожить, – заявил Мишка.
– А ты разве ещё не во всём разобрался? – сказал я. – Уничтожить мы всё сможем и без вашего участия, господин Советник, ломать, знаете ли, не строить! Если уж мы доберёмся до того, чтобы что-то там ломать…
– Вот именно, – покачал головой фон Анвар.
Понятно, что последнее слово в такой ситуации, как, впрочем, и в другой, должно было оставаться за Монархом.
– Значит так, – Колот Винов поднял руку, и мы уставились на него. – Послушаем, подробно, что предлагает Министр Батурин.
Было
Я встал и прокашлялся. Странное это дело: судьба мира Монарха, да, возможно, и моего бывшего мира зависела, по большому счёту, от того, что смогу сейчас предложить я. Ведь никто не мог сказать, какие последствия имело бы широкая огласка Мишкиного изобретения на Земле в настоящее время.
Удивительно, но в тот момент какого-то «груза ответственности» я не чувствовал. Может быть, потому, что и предлагать-то, особо, было нечего.
– В общем, предложение такое, – сказал я, массируя щёку, словно у меня болели зубы.
В голове была какая-то холодная ясность и пустота, и, что поразительно, страха – никакого. Возможно, я уже преступил какую-то черту в сознании, когда понял, что я сам, фактически, не что иное, как такое вот «сознание», существующее само по себе.
Хотя, нет, тут я, конечно, преувеличивал: никак не «само по себе». Сознание моё (а, значит, и я сам), тоже было вполне смертным! Хлопни меня кто-нибудь, пока я нахожусь в реале, хоть и в чужом теле, я перестану существовать. То же самое было и в мире Монарха, если бы меня, не имеющего своего аналога в реальном мире, убили бы там: я бы умер вполне реально.
Интересно, всё-таки, а куда подевается моё сознание, моя душа, в таком случае? А если бы мы ликвидировали Калабанова, пока в его реальном теле находился Мишка – куда бы делась душа депутата-бандита?
Все в ожидании смотрели на меня.
В ушах почему-то звучала старинная песня Владимира Высоцкого:
«Был побег на рывок,
Наглый, глупый, дневной.
Вологодского – в бок, и – вперёд головой!…»
У нас был не побег – мы собирались бежать, так сказать, в другую сторону, да и не днём, а поздним вечером, ночью, фактически. Но всё-таки, чтобы было от сюжета этой песни: «…И вперёд головой…».
Я тряхнул этой самой головой, собираясь с мыслями. Хотя я думал над планом с самого первого момента, когда прочитал экстренное послание Мишки, особо тут ничего не придумаешь.
Сегодня утром я, взяв сержанта Берта и трёх спецназовцев, на Светиной машине проехал мимо дачи Калабанова. Помимо того, что Мишка обрисовал схему участка, мы внимательно осмотрели местность вокруг, и теперь все более или менее представляли обстановку. Кроме того, я прикупил сегодня в соответствующих магазинах дополнительно ещё электрошок и пневматическое подводное ружьё, рассчитанное на десять выстрелом. Какого-то оружия мне не удалось достать, но в одном таком заведении мне всё же продали из-под полы ещё одну обойму к «макарову».
Тут, безусловно, мог помочь только совершенно наглый бросок. На рывок.
Сил и средств у нас было, конечно, маловато, но, с другой стороны, секретность, которой сам Калабанов окружил свою тайную резиденцию и свою собственную затею,
– Значит, так…, – повторил я слова Монарха. – План, фактически, один, но тут могут быть некоторые вариации…
Моё примитивное предложение сводилось в общих чертах к следующему.
Программист Пименюк должен был приехать в районе восьми вечера – в это время года уже спустятся довольно густые сумерки.
Примерно в половине восьмого Саша должен звонить Калабанову и выдвигать определённые условия. Согласно этим условиям, Саша готов сообщить номера счетов, куда ушли деньги, но Свету однозначно должны отпустить до этого.
Саша приезжает за Светой, Калабанов отпускает её, и та уезжает на Сашиной машине с его другом, в роли которого должен был выступать я, а в качестве заложника остаётся Саша. Из дома Калабанова он связывается со своими сообщниками, кто и назовёт номера счетов. Калабанов сможет тут же всё проверить через Сеть.
Саша должен категорически настаивать, что приедет он сразу после звонка, уповая на то, что Света дорога ему и ждать он не собирается. В противном случае, если Калабанов не хочет закончить всё полюбовно и получить назад свой миллион, им займутся: отец Саши уже в курсе событий, и только просьба сын удерживает пока полковника от привлечения соответствующих органов. Если Калабанов отпустит Свету по добру, по здорову – всё будет тихо.
Чтобы придать уверенность в правдивости этого условия в глазах Калабанова, Саша требует компенсацию в двести тысяч. Если совершенно не просить денег «за моральный ущерб», у такой личности, как Виктор Петрович обязательно возникнут сомнения, особенно, когда условия ему ставит кто-то, кто о его деньгах знает. Денежная компенсация будет служить и как бы гарантией, что к Калабанову не будет претензий после, на что Саша готов написать ему расписку, в случае чего, таким образом, подставляя и себя под возможные неприятности с законом.
Такой подход мог оказаться эффективным именно из-за своей очевидной наглости и примитивности.
Собственно, сигналом к началу операции должен был стать приезд Пименюка, а дальше…
Меня выслушали очень внимательно. Мишка, скептически поглядывавший в течение всего моего изложения, к концу стал задумчиво жевать губами.
– А что, – сказал он, когда я замолчал, ожидая комментариев, – вот мысль о компенсации в двести тысяч долларов выведет Калабанова из себя, но одновременно это, действительно, может придать в его глазах правдивость требованиям. Он будет в бешенстве, что на нём ещё хотят заработать, но воспримет это как выражение естественных, по его мнению, стремлений.
– В общем-то, план неплох, – согласился фон Анвар. – Я оцениваю всё немного с других позиций, но, пожалуй, это единственный вариант действий, если только не предпринимать прямую атаку. Но для такого у нас мало сил, и, кроме того…
– Что это значит – прямая атака? – спросил Мишка.
– Ну, подъехать и просто взять дом штурмом.
– Во-первых, – сказал я, – не забывайте, что у них заложница, Светлана.
– Да, я это именно и хотел сказать, – кивнул Галямов.
– Но вы не учитываете ещё и другое! Дом крепок, продержаться в нём можно долго, нормальных штурмовых средств у нас нет, а активная пальба даже в той не очень густо населённой местности, привлечёт внимание. Не хватало нам, чтобы вмешались власти!