Другой дом
Шрифт:
– Ты так сильно любишь его, - мягким тоном сказала я совершенно очевидную вещь, - Это удивительно.
Лицо Кинга преобразилось – из глаз исчезла настороженность, а губы исказились в нежной, полной любви улыбке:
– Конечно. Я ведь так сильно ждал его появления. До сих пор помню, как спрашивал у мамы – ну, когда же, когда она привезет моего братика? И неважно, какой он – я всегда буду отстаивать его право любить того, кого он хочет. Я так и сказал отцу, когда он узнал про ориентацию Криса – они могут делать со мной что угодно, я буду учиться там, где он скажет и делать то, что он хочет, только пусть не трогают Криса.
Да
– И как твой отец отреагировал на это? – осторожно задала я очередной вопрос, - Наверное, был горд твоей самоотверженностью?
– Он сказал, что ничего другого от меня и не ждал, - отозвался парень, - Ведь я – старший, наследник. Внимание всё равно в основном всегда было приковано ко мне. Я готовился к поступлению на юридический – чтобы впоследствии отец смог передать мне дела. Но перед самым выпуском слегка взбунтовался и настоял на еще одном факультете. Просто для себя.
– Почему именно режиссура? – да, это интервью не закончится никогда.
– Мне это нравитсяь, - пожал плечами парень, - Знаешь, есть в этом какое-то очарование – претворять в жизнь свои идеи и видения, отстаивать свою точку зрения и руководить всеми. А юридический фундамент спасал бы меня от разного рода разборок.
– Мне нравится твой план, - честно призналась я, - И, если когда-нибудь я всё же опубликую книгу, и по ней захотят снять фильм – я хочу, чтобы режиссером был именно ты.
Переведя на меня удивленный взгляд, Майк улыбнулся и кивнул:
– Договорились.
*****
Непринужденно болтающие ребята и не подозревали, что у их ночной встречи был еще один свидетель, и всё это время за ними с лестницы наблюдали два пронзительно-голубых глаза. Слегка красных и влажных.
Кристиан, который, помня о традициях их семьи, собирался, как и всегда, спуститься к ёлке, чтобы, пока все спали, положить под нее подарки. В этом году их было на один больше, ведь с ними Рождество отмечала его новая подруга, которая удивительно стремительно ворвалась в его жизнь, и, сама того не подозревая, заняла в ней очень важную нишу.
Парень, который всегда остро чувствовал свою изолированность от других людей – из-за своей непохожести на них – радовался тому, что смог открыться кому-то, кроме семьи и человека, знакомого с детства. Первое время его пугала такая расположенность к русской девушке – подсознательно Крис ждал подвоха. Но этого не случилось – Кристина хорошо понимала его, и, кажется, понимала, как никто другой. И, видимо, не только его.
Майк, его старший брат, который никогда и ни с кем не разговаривал на любую более-менее серьезную тему, сидел рядом с девушкой, и делился своими мыслями. Для Кристиана это было удивительно. Он видел Майка разным – разбивателем сердец, который выводил его из себя каждым словом и жестом (и Крис все еще злился, что родной брат покусился на его лучшую подругу), товарищем по команде, эдаким братаном, своим в доску чуваком. Знал Крис и Майки – доброго старшего брата, который читал ему сказки в детстве и всегда первым рвался проверить, есть ли под кроватью мелкого монстры.
Но такого – открытого, отвечающего на вопросы, опустив весь сарказм и туалетный юмор – Кристиан
Все, кроме Криса. Который умел смотреть чуть дальше и видеть то, что другие не замечали. Он знал - с его братом что-то случилось, что-то, что поменяло всё в его голове и привело…ну, вот к этому. К вечеринкам, девушкам, нагрузкам в учебе, спорте и прочем. Майк словно пытался доказать, что он лучший – студент, баскетболист, самец. И теперь Крис понимал, почему – из-за него.
Всё вставало на свои места. Майк, с присущим ему рыцарством, снова защищал своего младшего брата, но делал это, безусловно, по-идиотски. Он вел себя вызывающе, чтобы перетянуть одеяло на себя и тем самым отвлечь внимание от такого «неправильного» Криса. А девчонки…Ну, Майк, со всем присущим ему максимализмом, и тут работал за двоих. Раз сам Кристиан был «сломанным» мужчиной.
А всё тот разговор с отцом. Крис всхлипнул, тут же зажав рот и судорожно проверяя, не услышали ли его. Но нет – негромкий разговор не прервался. Не попался. Судорожно выдохнув, парень прислонился лбом к перилам.
Он не знал об этом. Ни Майк, ни Аарон ни разу не обмолвились о своей договоренности. Нет, Крис чувствовал полное отсутствие давления со стороны семьи, но был слепо уверен, что просто родители приняли его. А, оказывается, они всего лишь переключили всё свое внимание на более правильного сына. От этого Крис впервые почувствовал себя действительно…не таким. Он всегда гордился своим образом жизни – не выпячивал его, но и скрывать не хотел – а теперь выясняется, что это было одной из причин, почему он больше не ходит на светские вечеринки, куда для их семьи всегда открыты двери.
Кристиан не верил, что стоит таких жертв, ведь один из самых близких людей буквально перекроил свою жизнь, чтобы он, Крис, мог жить спокойно, реализовывая все свои амбициозные планы и мечты. Узнать, что их цена – это грезы его родного брата…это больно.
– Знаешь, я часто волнуюсь за него, – эта фраза, негромко оброненная Майком, заставила Криса вынырнуть из своих мыслей и прислушаться.
Да, он понимал, что поступает очень некрасиво, но ничего не мог с собой поделать. Любопытство оказалось сильнее правил приличия, плюс – не всегда можно было застать старшего брата в порыве откровения. Такие моменты нужно было ценить и впитывать, чтобы потом, когда Майк снова превратиться в невыносимую задницу, держать себя в руках, не пытаясь убить его.
– За Криса? – также тихо спросила Кристина, - Почему?
– У него слишком доброе сердце. Большой мир может раздавить его, надавив на это, используя эту слабость в своих целях.
Девушка негромко рассмеялась, явно вызвав недоумение у обоих парней.
– Майк, его доброта – не слабость. Скорее, наоборот – более мужественного и сильного человека я не встречала. Это чувство накрыло меня сразу, едва я его увидела. Хотя, нет, сперва это было недоумение. Просто какого черта кто-то садится ко мне за столик?