Другой дом
Шрифт:
Может быть, по моей книге не снимут оглушительно успешный сериал, и никто не будет с таким упоением ждать зиму, как случилось после выхода в свет книг Джорджа Мартина*, и удача никогда не будет на моей стороне, как вышло со Сьюзен Коллинз**. Да что уж там – я никогда не придумаю что-то лучше, чем мальчик, живший в чулане под лестницей, а после ставший Героем Войны***. Но оставить свой, уникальный след в истории и мире литературы – а, собственно, почему бы и нет?
Книга, обнаруженная в семейной библиотеке Кингов, неожиданно увлекла меня. Написанная простым, понятным языком, она была пропитана юмором, порой саркастичным, но искренним. Это вызывало у меня
– Ты что тут делаешь?
С небольшим трудом вынырнув из мира книги, я подняла глаза и увидела Майка, который чуть хмурился, бросая на лампу недовольные взгляды – глаза не привыкли к свету. Видимо, парень проснулся из-за зова природы и, возвращаясь обратно, услышал мои истеричные визги, которые я наивно считаю мелодичным смехом, поэтому решил проверить, кого мучают на ночь глядя.
Должна признать, что парень выглядел удивительно мило и даже уютно. Пижамные штаны – конечно, в неизменную клетку – простая футболка, взъерошенные больше обычного волосы, чуть розовая после сна кожа, которая наверняка была очень теплой на ощупь. Думаю, половина девчонок в университете продала бы душу, лишь бы увидеть такое. Хм, может податься секретарем к Сатане? А что, мы сможем неплохо заработать.
– Слишком много жидкости выпил перед сном, - сообщил мне Майк, подтверждая мою догадку, - Решил сбросить тяжкий груз со своего мочевого пузыря. Так что ты делаешь?
Приподняв книгу, я продемонстрировала её парню и пояснила:
– Не могу уснуть.
– О, «Удар Молнии»****, - кивнул Майк явно одобрительно, - Одна из моих любимых историй. Юмор Карсона – это нечто.
– Да, я уже успела оценить, - кивнула я, закладывая страницу, чтобы не потерять место, на котором меня прервали, - Шантажировать половину школы, чтобы поступить в университет своей мечты – это высший пилотаж!
– Согласен, - улыбнулся Майк, стряхивая с себя остатки сна и проходя в гостиную, - Тебе стоит посмотреть фильм. Уверен, он тебе понравится.
Я пожала плечами, откладывая книгу в сторону. Похоже, почитать у меня больше не получится. Явно не сегодня.
– Может, так и сделаю, - ответила я, не придумав ничего лучше.
– А я-то думал, что ты решила подкараулить Санту, - усмехнувшись, сказал Майкл и в ответ на мой вопросительный взгляд пояснил, - Сегодня же Рождество.
О, точно. Я и забыла. Действительно, календарь красноречиво сообщил, что тот самый день, который так любят все дети и многие взрослые Америки (ну, и не только) наступил. Да уж, я удивительно внимательна.
– Я забыла, - честно призналась я.
– Что?! – потрясенно выдохнул Майк, забыв, что весь дом спит и против воли повышая голос, - Как ты могла? Как вообще можно забыть про Рождество?!
– У нас просто более важным праздником считается новый год, - объяснила я свой промах, - И наш мужичок – это Дед Мороз, а не Санта-Клаус.
Майк выглядел крайне удивленным, но вместе с тем в его взоре промелькнула заинтересованность. Сев в соседнее кресло и подавшись чуть вперед, он спросил:
– О, а в чем разница?
Ох, вот это вопрос. Я и не помню, когда в последний раз всерьез вспомнила деда, который живет в Великом Устюге. Ну, если верить слухам – я у него в гостях ни разу не была.
– Ну, наш дедушка ходит не в штанах – он предпочитает халаты, - покопавшись в памяти, сказала я, -
Если я вдруг в чем-то ошиблась, то, надеюсь, Майк никогда не узнает, что его жестоко обманули. Просто гуглить различия между двумя главными символами зимнего праздника прямо при Майке я постеснялась – он итак, помнится, выразился о моих умственных способностях не самым приятным образом. Не стоило усугублять ситуацию.
Кинг всё не унимался:
– Так, а в дом он попадает как? Через дымоход?
Да прекрати ты задавать мне вопросы! Вот что мне хотелось ему сказать, но в его глазах было столько искреннего интереса и даже какой-то детской непосредственности, что у меня просто духу не хватило разрушить всё это. Поэтому, неловко пожав плечами, я выдавила неуверенное:
– Эм…кажется, через окно. Я деталей не помню.
– Да уж, ну и дед, - фыркнул Майк, - Ни ума, ни фантазии. А где же любовь к эффектным появлениям? Что может быть лучше этого чувства предвкушения – пролезет его пузо в трубу на этот раз, или он всё же застрянет?
Я посмотрела на парня, даже не пытаясь скрыть своего изумления. Он же это всё несерьезно? Потому что для одного дня мне всё-таки хватит потрясений. Поэтому, аккуратно, словно боясь спугнуть дикое животное, я спросила:
– Только не говори, что веришь в Санта Клауса?
К моему бескрайнему облегчению, парень громко фыркнул и отрицательно помотал головой:
– Нет, конечно. Но я верил долго – лет до двенадцати, - добавил Кинг с легкой улыбкой, - Наши родители поддерживали эту фантазию долго и упорно – оставляли следы возле камина, будто это Санта походил своими сапогами, выпивали молоко, которое мы с братом оставляли ему, и съедали печенье. Но потом я перестал верить.
– Почему? Вырос? – чуть ехидно уточнила я.
Майк пожал плечами, ничуть не обидевшись на мой выпад:
– Нет, просто попросил то, что Санта не смог сделать.
В его голосе прозвучало что-то, что должно было меня насторожить, но я проигнорировала это чувство и, усмехнувшись, поинтересовалась:
– Что? Чувство юмора? Тогда – да, он тут явно сплоховал.
– Нет. Я просил у Санты, чтобы дети приняли Криса и перестали над ним издеваться. Он всегда очень выделялся, и другие люди не понимали и не принимали это. Я видел, как он грустит и плачет из-за этого, и просил Санту исправить это. Много раз. Я вел себя идеально, чтобы не попасть в черный список и получить свой подарок. Мне не нужны были игрушки и сладости – я просто хотел защитить своего маленького братика, который так любил играть в куклы и устраивать чаепития, - чуть помолчав, парень невесело улыбнулся и продолжил, - Но всё без толку. Рожественского чуда так и не случилось. И в какой-то момент я просто понял – это не я плохо вел себя, просто исполнить мое желание было некому. И я перестал верить.
Когда Кинг замолк, я открыла рот, чтобы что-то сказать – и закрыла его обратно. Его рассказ – казалось бы, совершенно обыденный и произнесенный равнодушным тоном – на самом деле был переполнен болью. Затаенной, очень хорошо замаскированной, но я всё равно её чувствовала. И совершенно не представляла, что сказать или сделать. Поэтому, чуть помолчав, я честно призналась:
– Я…я не знаю, что положено говорить в таких случаях.
Майк усмехнулся:
– Да и не надо ничего говорить. Я это тебе рассказал не для того, чтобы разжалобить или раскрутить на какую-то эмоцию. Просто ты спросила – и я ответил.