Другой Мир
Шрифт:
Слуга резким движением выхватил из жаровни раскаленный до бела прут. Мерцающие искры так и сыпались во все стороны. Конец железки ярко светился, но вскоре это свечение сменилось более тусклым, оранжевым светом. Слуга медленно направился к нему.
Джулиан напрягся и вновь попытался вырваться. Но оковы не поддались.
– Что ж, вот сейчас мы и проверим, из какого материала ты сделан. И так ли ты мужественен и храбр, каким всегда стремишься быть – ответил Каин – Прошу вас…
Ему не чего было зажать
***
Едва он приходил в себя, как все начиналось сначала…
Сначала были слова, когда речи, наполненные страстью и непоколебимой верой в произносимое, а потом раскаленное железо вновь опускалось на заранее залеченную кожу. И это превратилось в их личную, маленькую, традицию, прелюдию перед едва ли выносимой болью. И каждый из них где-то глубоко в душе знал, что нарушить этот ритуал – совершить что-то не правильное, нарушить последовательность всего действа…
– Жизнь - это перемены, это изменения, но благодаря нашему дорогому Покровителю, наша страна, наше королевство пребывает в каком-то полусне, какой-то дремоте и никак не в состоянии стряхнуть с себя эти оковы, не может сдвинуться с места, не в состоянии, ни двигаться вперед, ни вернуться к самому началу. Благодаря Алану Ария оказалась совершенно не способна к переменам, не подготовлена к изменениям. Он подчинил вас всех и наживается за счет вас, не давая ничего взамен. И мало что меняется под его покровительством, кроме имен правителей и вождей, спокойно и беззаботно восседающих на своих тронах. Но в целом все остается точно таким же, как и было установлено Аланом из покон веков. Но он всего лишь трус, помешанный на старом образе жизни, на незыблемых традициях, старом образе мышления и непоколебимо готовый защищать свои, ни чего не стоящие идеалы до последней капли крови. И эти его устои - это та же тирания, мягкая, но тирания! Ведь он не дает ни вам, ни Арии развиваться, смотреть вперед, измениться, воскреснув из праха.
Но, в конечном счете, именно я окажусь победителем и буду совершенно прав, поступая так, как считаю нужным, одержав над ним победу! Ведь, что бы обо мне не думали, что бы ни говорили за спиной, или даже в лицо, но я искренне обеспокоен тем, во что превратилась сейчас Ария, и ничуть не сомневаюсь, что лишь с исчезновением старых законов мы действительно сможем расцвести и развиваться, как самостоятельное королевство!
На мгновение вспышка боли ослепила Джулиана, лишив способности говорить, но он все же, взяв себя в руки, презрительно прошипел ему в лицо:
– И в таком случае ты окажешься ни чем не лучше самого Алана, против политики которого ты выступаешь. И даже более того, ты окажешься даже хуже, чем тот, кого ты столь сильно презираешь! Ведь Алан, в отличие от тебя, душу вложил в защиту и становление Арии и громкими, да пустыми, словами не кидается.
Да, возможно, он не в состоянии заботиться о каждом из нас в отдельности, зато он в силах защитить королевство от возможных бед и сохранить установленное равновесие. Да, многим бы хотелось жить
А ты стремишься разрушить все это! Подорвать основы самой Арии! Ты готов рискнуть народом ради власти, ради того, что тебе самому кажется неправильным и несправедливым! И это говорит о том, что ты заботишься лишь о себе, о собственном благополучии! Что ты готов пожертвовать миром и покоем Арии, ее процветанием, ее народом. И это лишь означает, что нет в тебе ничего, нет ни благородства, ни мудрости, и нечем тебе заслужить любовь и доверие народа. А править ты будешь лишь с помощью грубой силы, предательств, заговоров и интриг, идя на поводу собственных слепоты и безумства. И правление твое приведет лишь к хаосу и анархии в отличие от того же Алана, что сумел заслужить любовь и веру своего народа и выстроил прочное и сильное духом королевство воздействуя на их сердца.
– Что ж, это мы еще посмотрим...
– отозвался Каин - А пока вернемся к делам насущным. Ну что, готов ли ты поклясться мне?
– Обойдешься!
– презрительно бросил Джулиан.
– В таком случае продолжения нам не избежать...
– с притворной грустью вздохнул Каин, подавая знак слуге в сером.
И тот не медля, исполнил волю своего господина.
Джулиан практически тут же прикусил язык, стараясь не орать во всю силу своих легких; рот его мгновенно наполнился соленой с металлическим привкусом кровью. Она заливалась в горло, и он тут же закашлялся, но крови было слишком много, и он стал задыхаться. Кожа его горела адским пламенем; легкие нестерпимо жгло от нехватки живительного воздуха. И все же Джулиан из последних сил проклинал его и не оставлял попыток вырваться.
Но Каин, сидящий напротив него, лишь смеялся ему в лицо, наслаждаясь его мучениями. Джулиан испытал невероятный прилив ненависти и презрения к тому, кто приходился ему родным братом, а затем он уже не мог думать ни о чем - сил на это попросту не осталось - ведь на него обрушились беспамятство и сплошная чернота.
***
И так продолжалось три дня. Как только Джулиан терял сознание, целитель залечивал его раны, а затем пытки возобновлялись прерываясь лишь краткими перерывами на еду. Во время пыток он старался вести себя с достоинством и мужественностью; он проклинал Каина, дразнил и делал все, что было в его силах лишь бы задеть его своими высказываниями. Но это лишь привело к тому, что пытки сделались еще сильнее и продолжительнее.
Ситуация изменилась лишь на четвертый день...
Находясь на тонкой грани между явью и всеобъемляющей темнотой, Джулиан услышал, как в комнату вихрем ворвался какой-то слуга. Едва позволив себе пару секунд отдышаться, он, опережая гнев бесцеремонно прерванного Каина, задыхаясь, выпалил:
– Господин мой, у меня новости от генерала... Он передает, что сопротивление значительно ослабло и замок почти взят. А еще он настаивает на вашем немедленном появлении...