Другой Пастернак: Личная жизнь. Темы и варьяции
Шрифт:
БОРИС ПАСТЕРНАК. Письма к родителям и сестрам. Стр. 479.
Женатый князь Андрей Болконский предостерегает молодого друга от опасного шага женитьбы: «поставят на одну доску с придворным идиотом». Борис Пастернак старательно тянет женатую лямку, и радостная сила его натуры показывает ему в его ярме еще и положительные стороны – он сам находит их.
«…Ты как-то сказал про Уру и Марию (это про знакомых – художника Уречина и еще более художницу, во всяком случае в семейной иерархии, Марию Синякову), что ж мне, Урой стать? <… > очень хорошо, что хоть один мужчина такой нашелся, и то его жалеют, <…> а женщин таких „хоть пруд пруди“». Вот как справедлива
Существованья ткань сквозная. Борис Пастернак.
Переписка… Стр. 171.
«…по отношенью к Жене общие и поспешные выводы из положенья: „могут, мол, другие матери… “ были бы неосновательно жестоки и несправедливы… »
БОРИС ПАСТЕРНАК. Письма к родителям и сестрам. Стр. 315.
«Женя была человек крайне требовательный не только внешне, но и внутренне. <… > В быту Женя все время требовала помощи БЛ»»
ЧЕРНЯК Я. Записки 20-х годов //Воспоминания о Борисе Пастернаке.
Сост. Е.В. Пастернак, М.И. Фейнберг. Стр. 133.
Женя Лурье принесла в брак свою дезавуированную публично сыном невинность – впрочем, вполне, по тогдашним нравам, пригодную для использования по назначению. Пастернаку на тот момент подтвердить свою состоятельность было затруднительно. Женя использовала экономический феномен «условно упущенной выгоды», и Пастернаку было предложено, в виде уступки за свою по крайней мере недоказанную состоятельность, поступиться: выплатить «аванс» – принять фамилию Лурье. Он был потрясен и отказался, хотя мог начать плыть по жизни размокшей баранкой – прекрасный, как Венеция. Не зря еще в юности ему пришел в голову такой неожиданный образ, для него здесь не было ничего удивительного. Женя взяла реванш при рождении сына: в их семейной жизни все события заносились в дебетовую или в кредитную строку. Пастернаку не по чину было иметь сына со своим отчеством и со своей же еще фамилией. Женя дала ему свое имя. Принципиально.
«Мама рассказывала, что назвала меня своим именем потому, что <… > ей хотелось, чтобы в сочетании с отчеством в моем полном наименовании присутствовали бы оба – и мать, и отец».
Существованья ткань сквозная. Борис Пастернак.
Переписка… Стр. 27.
Женю НАЗЫВАЛА одна мама, Ленечку внешне в каждом жесте демонстративно покорный Борис Леонидович НАЗЫВАЛ, не спрашивая уже ничьего согласия. Был ли спор при рождении первенца и не его ли отголоски – при рождении первого ребенка у самого Жененка? «Он <Б.П.> как будто бы огорчился, узнав, что мы уже назвали сына Петей, и сказал, что ничего не имел бы против, если бы мальчику дали имя Борис. Ведь он тоже назвал Леню в честь дедушки, когда тот был еще жив. Меня это взволновало, и я обещал, что его именем мы назовем своего следующего сына».
Там же. Стр. 531.
Леню назвал он, когда заимел право раздавать имена своим сыновьям, а Жененка назвала мама. «Мы назовем» – это уже семейное согласие – но в другой семье.
Про фамилию. «В ответ на мой – вовсе не призывавший к исповеди – вопрос о ее петроградских впечатлениях она неожиданно заявила, что очень огорчена переменой фамилии: „Я так просила Бореньку, чтобы он принял мою девичью“. Но, не дав мне проронить ни слова (да я бы и не проронил), Борис Леонидович с каким-то покривившимся лицом уже загудел с явно наигранной веселостью: „Видите, какой она еще ребенок? Я ей сказал напрямки, что уже кое-что напечатал за своей подписью. Наконец, это фамилия папы, а того, что он сделал, хотя бы в общении с Толстым, уж никак не вырубишь топором!
ВИЛЬМОНТН.Н. О Борисе Пастернаке. Воспоминания и мысли. Стр. 62—63.
Молодая обиженная жена остается при госте.
Ольга Остроумова-Лебедева, написавшая три тома воспоминаний о своей жизни – о своих трудах, говорит: «Она note 2 предложила мне (это было после выставки моего портрета) вступить в члены общества «Лига равноправия женщин». Ей поручили мне это передать. Я подумала и отказалась, сказав ей, что моя защита прав женщин будет осуществляться в моей работе и ее успехе. Я этим лучше всего докажу право женщин на равноправие».
Note2
гимназическая подруга, парижская студентка
ОСТРОУМОВА-ЛЕБЕДЕВА АЛ. Автобиографические записки. Стр. 123.
Свое равноправие (скорее, превосходство) Евгения Владимировна доказывала всю жизнь, имея возможность не работать, получая от Пастернака пожизненную пенсию и занимаясь любимым хобби. Самым неукоснительным образом в любой литературе ее именуют художницей, и всегда получается более чем невпопад, поскольку ее цеховая принадлежность указывается всегда в контексте, где о профессиях не говорится (она ведь не вращается там, где один – художник, другой – певец, третий – архитектор, где она – там просто мужья и жены, она здесь – по этой линии). Но именуется строго по специальности.
Женя с сыном за границей, хлопочет о том, чтобы квартира, которой Борис должен озаботиться, была бы максимально большой. «Теперь слушай, Боричка, мы, даст Бог, справимся. Конечно, 1) у тебя должна быть комната для работы и 2) Женичка при нашей с тобой занятости должен быть в наибольшей степени изолирован от влияний».
Существованья ткань сквозная. Борис Пастернак.
Переписка… Стр. 208.
Борис только что писал о «жидове», о соседях, – Жене-нок должен быть огражден от соплеменников самым надежным образом. Но поскольку очень занятые отец и мать заниматься им не смогут, он должен иметь, конечно, свою комнату.
Пастернаку стало уже невмоготу тянуть на себе тяжелую, капризную и ленивую Женю с Жененком, и он хотел бы от них избавиться. Жененка он в 26-м году пробовал пристроить в семью Жони – сестры. Радостной, полной жизни семьи с ребенком не получалось, о нем шли какие-то «абсолютистские» разговоры о «необходимости безусловного избавленья», которые, заставляя продираться сквозь возвышенно-восторженные описания тонкости и глубины ребенка и почтительно-трусливые описания болезненности и таланта Жени, сводятся к однозначной и неприятной констатации, что Евгении Владимировне ребенок был в тягость. Он умилил бы ее только на руках у кормилицы – или во сне, как она описывает это со свойственной ей поэтичностью и чувственностью (немного слишком явно расчетливой, поскольку письмо имеет почтовый штемпель и отправляется к далекому мужу, холостые мысли которого должны иметь такой же конкретный, как на конверте, адрес). «О, если б можно было стать просто кошкой, лечь около него, отодвинуть его бочком, чтоб он со сна с закрытыми глазами потянулся к твоей груди и замурлыкал по-кошачьи сладко».
Существованья ткань сквозная. Борис Пастернак.
Переписка… Стр. 113.
Если сын в тягость матери – противоестественно отцу испытывать плотоядную семейственность. На этом этапе ребенок находится в юрисдикции плотской заботливости, а у мужчины этот инстинкт отсутствует. Самый любящий отец стоит рядом и смотрит глазами жены. Отцовская гордость, впрочем, может заставить посмотреть и самостоятельно. Если нет нянек и чтобы дать жене естественный отдых, муж берет на себя часть обязанностей и по уходу. Но не делит их тщательно пополам из-за ее лени и дурного нрава.