Друиды
Шрифт:
Как бы не металась моя мысль, слова прозвучали веско и уверенно.
— Вот что я скажу, Верцингеторикс. Не стоит натравливать одну бешеную собаку на другую. Они ведь могут объединиться и напасть на нас. Дай им возможность подраться. Пусть один уничтожит другого. Тогда тебе придется сражаться только с тем, кто выжил.
Явно он услышал не тот ответ, на который рассчитывал. На лице вождя отразились разочарование и гнев. И все же он выслушал меня и теперь стоял, глядя мне в глаза и размышляя. Наконец он сказал:
— Твой совет имеет
Я попробовал развить успех.
— Судя по всему, Ариовист считает, что имеет право просить тебя о помощи.
Рикс никак не отреагировал на мои слова. Он вернулся к гонцу свевов и сказал достаточно громко, чтобы и я мог слышать.
— Отдохни. Поешь. Потом возвращайся к своему вождю и передай следующее. Я прикажу всем германцам, находящимся сейчас на моей земле, спешить к нему и драться вместе с ним. Но никакой другой помощи от меня пусть не ждет. Ни сейчас, ни завтра, никогда. Пусть больше не зовет меня.
Гонец побледнел еще сильнее.
— Но против него шесть римских легионов!
— Тогда, наверное, тебе лучше поспешить, — холодно посоветовал Рикс. — Каждый воин будет на счету. — С этими словами он отвернулся, давая понять, что аудиенция закончена.
Я гордился Риксом. Ему удалось обуздать желание немедленно схватиться с Цезарем и выбрать более взвешенную стратегию. Он вождь. Я бы не возражал, стань он во главе карнутов, но от него ждали намного большего. Он мог возглавить всех галлов!
Той ночью, лежа на постели и слушая, как Рикс развлекается за ширмой с одной из своих многочисленных женщин, я подумал: а что, если Ариовист победит? Тогда Рикс точно не станет благодарить меня за разумный совет, в результате которого он упустил шанс поквитаться с Цезарем...
Впрочем, я зря беспокоился. Вскоре мы узнали, что германцы разбиты и бежали, а римляне преследовали их до самых берегов Рейна. Ариовисту удалось спастись. Он переплыл Рейн, но одна из его дочерей погибла, а другая попала в плен. Женщины германцев воевали наравне с мужчинами, и не было ничего странного в том, что их ждала участь воинов.
Кельты, жившие по берегам Рейна, воспользовались случаем и напали на остатки разгромленных свевов. Многих убили. Ариовист, укрывшийся в лесных дебрях, вскоре умер. Рассказывали, что он перестал принимать пищу, сел лицом на закат и не двигался, пока сердце его не остановилось. Цезарь разместил войска в зимних лагерях, а сам отправился в Рим.
Племенные вожди Галлии пришли в Герговию. Одних привело любопытство, других — личные интересы. Сразу бросалось в глаза отсутствие таких заметных вождей, как наш Тасгеций, Каваринус сенонов и Олловико битуригов. Они правили сильными большими племенами и, скорее всего, решили, что им не пристало слушать кого бы то ни было.
А вот многие князья думали иначе. Их привлекал молодой вождь арвернов, сильный, выше их всех, умный и бесстрашный. Он произвел впечатление даже на меня, хотя это именно я готовил его к совету. Рикс своей личной силой сумел
Он подробно остановился на римской угрозе, как она ему представлялась. Получилось очень убедительно. Он рассказывал о римской военной технике, увиденной в Провинции, подробно описывал структуру армий Цезаря вплоть до последнего повара и носильщика. Когда он живописал сложные боевые порядки римлян, его слушали с раскрытыми ртами.
— Мы должны объединить наши усилия, если хотим остановить римское вторжение в Галлию, — проникновенно произнес он. — Только вместе мы сможем успешно противостоять такой армии, которую привел Цезарь. Нам нужна единая племенная организация. Никакое племя в одиночку не может противостоять захватчикам. Его армия отлично обучена. Легионы быстро преодолевают большие расстояния. Они умеют строить дороги и мосты практически за одну ночь. Допустим, мы станем сопротивляться, одно племя за другим. Тогда он будет побеждать одно племя за другим. Объединение — единственный способ сохранить свободу.
Каждый вождь из собравшихся на совете хотя бы раз нападал на соседа. Призывать их к объединению казалось бессмысленно, и только такой великий вождь, как Верцингеторикс, мог надеяться на успех. Человек с его качествами появляется на свет раз в десять поколений, и вот теперь Источник послал его нам как раз тогда, когда нужда в нем была острее всего.
Совет закончился. Вожди свободной Галлии, предводители парисиев, пиктонов и туронов сразу согласились объединить свои силы и встать под руку Рикса в случае войны с римлянами. Другие колебались и хотели сначала посмотреть, куда дует ветер. Во всяком случае, категорических отказов я не услышал. После того, как вся эта разношерстная публика разъехалась из Герговии, я сказал Риксу:
— Подумай, как привлечь на свою сторону Олловико из битуригов. Без него нам не удержать центр Галлии.
— Хорошо, — Рикс кивнул. — А что с карнутами? Ты же видишь, Тасгеций не явился.
— Он уже почти римлянин. Тогу носит. Но ему недолго осталось править карнутами. В Ценабуме будет другой король. Это я тебе обещаю.
— Как думаешь, сколько у нас времени? Когда Цезарь двинет войска на Галлию?
— Я спрашивал у наших провидцев. Не больше пяти зим, но, скорее, меньше.
— Друиды... — процедил Рикс с пренебрежением. — Да что они могут знать?
Чем дольше мы с Риксом были знакомы, тем сильнее меня беспокоило его неверие. Человек и Потусторонний мир должны действовать сообща. Иначе...
Прежде чем попрощаться с Риксом, я повидал Ханеса. Он как раз корпел над великой балладой о совете вождей в Герговии и о том, как все эти вожди поклялись в безоговорочной преданности блестящему Верцингеториксу.
— Это не совсем то, что было на самом деле, — заметил я.
— Да знаю я, — отмахнулся бард. — Но так лучше звучит.
— Конечно, лучше. Только это не правда.