Дружба ее бедер
Шрифт:
я голодна.
я голодна.
МАРТ пытается играть на своих ладонях.
Затем на других частях тела. Разочарованная и погруженная в это действие.
…
(во весь голос) ты меня слышишь.
МАРТ выходит.
ЯНВАРЬ идет за ней.
До того как она успевает выйти,
МАРТ
Где-то мяукает кот.
…
ЯНВАРЬ слушает кошачьи вопли.
…
Ее лицо меняется.
…
…
Ее первый шаг в сторону, откуда доносится звук кота.
Темнота.
Сцена 5
ОКТЯБРЬ стоит в центре темного пространства.
Отовсюду, из разных мест, но очень гармонично, все, кто находятся в доме, напевают мелодию песни Сати.
ОКТЯБРЬ не поет.
Наконец, самый затяжной мотив — ее.
Темнота.
Вздох.
ОКТЯБРЬ резко просыпается, переход: (ОКТЯБРЬ.) (ОН.)
Они смотрят вперед, порознь.
Хореография:
ОН рвет письма.
С каждым новым порезом на пол, на его собственную одежду падают клочья одежды ОКТЯБРЯ.
Разрез.
Рукав.
Разрез.
Еще один рукав…
Он: Ты всегда слишком сильно волнуешься, когда я ухожу.
Я поворачиваюсь спиной, а ты слишком долго на нее смотришь.
ОН перестает резать.
Они оба останавливаются.
Он: Сейчас 4 утра.
Октябрь: Что-то не так.
Он: Что не так.
Леди: Если ты смотришь на часы, значит, что-то не так.
Они медленно смотрят перед собой.
Перед ними стоит человек. Это ЛЕДИ.
На ней белые чулки.
Она делает шаг в их сторону.
Темнота.
Вздох.
ОКТЯБРЬ резко просыпается, переход: Спальня. Раннее утро. Еще темно.
Она видит ЛЕДИ, озабоченно стоящую над ней. Ее одежда в крови.
Леди:
Октябрь: Где она?
Леди: Ты в порядке?
…
Ты в порядке.
Октябрь: Где она.
Это кровь?
Леди: Да.
Октябрь: Что ты сделала?
Леди: Его больше нет.
…
Октябрь: Что это за запах?
Леди: С кухни. Я готовлю.
Октябрь: Что готовишь.
Леди: Пока ты находишься в этом доме, я тебя опекаю. Я слышала, что ты задыхалась.
Он что-то с тобой сделал?
Октябрь: Это пахнет как подгорелая соль, как пот в огне, это нездорово.
Леди: Было много мяса. Я готовила. Пока ты спала.
…
Леди: Свинья.
Октябрь: Что?
Леди: Я нашла свинью.
Октябрь: Что?
Леди: Я нашла свинью.
Октябрь: Ты нашла свинью?
Леди: Я нашла свинью.
Октябрь: Настоящую свинью?
У нас нет У нас не было У нас были только замороженные прошлогодние ножки.
Леди: Ты плохо искала. У нас всегда была свинья.
Октябрь: Как я должна была искать свинью? Она была у тебя, спрятанная. Хорошие части. Мы ели ножки.
Кто ее нашел?
Леди: Я нашла.
Октябрь: Почему ты ее «нашла»?
Леди: Я была на кухне, зарезала свинью. Ты когда-нибудь убивала свинью? Я — нет. Но сделала это сегодня утром. Вот как я начала день.
Не думала, что смогу это сделать. Я стояла над ней…ох…Когда ты не думаешь о том, что делаешь, и это все как будто не по — настоящему, в смысле, это очень легко сделать. Правда, убийство — это просто прессинг. Ты просто вдавливаешь что-то острое во что-то не такое острое, что-то более слабое, и все. Это убийство, это резня, если быть точным. Свинья была уже мертвая, конечно. Я нашла ее мертвой. Это была большая свинья. Многослойная. Много мокрых и красных слоев, так много слоев надо было резать, красные сменяли красные и розовые, там еще было достаточно белых, в конце концов — так много слоев. Можно накормить город. Я уверена, если бы я резала правильно, я могла бы насытить целый город.
Ты можешь съесть косточку. Ты можешь погрызть косточку, знала? Свинья кажется бесконечной.
Я начала резать ломтиками, тонкими такими. Сквозь них можно было смотреть.
Я представляла, как раздаю их жителям города.
Я представляла, как маленькие кусочки проскакивают в горло.
В каждое горло в городе.
Те тоненькие ломтики, плавающие в каждом желудке в городе.
Я перестала нарезать кусочки.
Я камнем сломала нож.
Большие куски. Лакомые куски. По всей кухне.