Дружба — и больше ничего?
Шрифт:
— Так ты все-таки уезжаешь? Оставляешь меня на растерзание? — (Джазлин чувствовала, что еще немного — и она не сможет противиться его обаянию.) — Я-то думал, мы друзья! — упрекнул ее Холден.
— Ты действительно хочешь, чтобы я осталась? — серьезно спросила она. — Приглашаешь меня погостить у тебя?
Взгляды их встретились. Несколько секунд Холден и Джазлин не сводили друг с друга глаз. Наконец он улыбнулся, и улыбка эта растопила горечь в ее сердце.
— Разумеется! А в награду за свое гостеприимство хочу посмотреть, как ты в шортах
Сердце ее ухнуло вниз, словно на «американских горках».
— В воду? — сдавленным голосом повторила она. Затем, когда немного успокоилась, спросила: — Предлагаешь искупаться? Одетыми, как есть?
Улыбка его растянулась до ушей.
— Если хочешь, могу раздеться, — предложил он.
Несколько мгновений Джазлин молча смотрела на него, словно не понимая, что он говорит. И вдруг тревога и напряжение последних недель растаяли, исчезли без следа, сменившись восхитительной и волнующей беззаботностью.
— Знаешь, давай никогда больше не ссориться! — проговорила она, протягивая ему руку.
Не отрывая глаз от ее лица, Холден торжественно пожал хрупкую ладошку, и душа Джазлин запела от радости.
— Договорились, — ответил он.
Он отпустил ее руку, и Джазлин, повинуясь внезапному безумному порыву, сбросила туфли.
— Ну, кто быстрее? — задорно крикнула она и бросилась бежать к морю.
Она вбежала в море первая и поплыла, стиснув зубы, — солнце еще не прогрело воду, и дрожь пробирала до костей. Холден уже плыл рядом, ритмично взмахивая руками. Может быть, он все-таки опередил ее? А впрочем, какая разница!
— Холодно! — крикнула она.
— Что, радуешься, что не разделась? — поддразнил ее Холден, и Джазлин расхохоталась в ответ. Никогда еще она не чувствовала такой свободы, такой гармонии со всем окружающим, такого мира с самой собой.
Довольно скоро они поплыли к берегу. Оба изрядно замерзли, и Холден предложил, чем торчать в море, как он выразился, «до посинения», лучше поскорее выйти и добраться до дому бегом.
Они бежали бок о бок. Холден умерял шаг, чтобы Джазлин не отставала. Рембрандт весело трусил впереди.
— А теперь — горячий душ! — предложил Холден, когда они вошли в холл, и Рембрандт скрылся на кухне.
Джазлин заметила, что Холден не сводит глаз с ее влажных волос и сияющего лица.
— Видит Бог, я не встречал еще женщины очаровательнее тебя! — воскликнул он вдруг, словно не в силах сдержать нахлынувшие чувства.
— Так я и поверила! — парировала Джазлин (чересчур поспешно, как сама почувствовала). — Ой, твой ковер! — воскликнула она, заметив, что с мокрых шорт капает соленая морская вода, и поспешила наверх.
— Так ты остаешься? — крикнул Холден, не трогаясь с места, лишь провожая ее взглядом.
Джазлин обернулась и присела в шутливом реверансе.
— Спасибо, что спросил, — конечно, остаюсь!
Холден молча кивнул и исчез из поля зрения.
Приняв горячий душ, вымыв с шампунем и высушив голову, Джазлин села
Она счастлива, когда с ним разговаривает. Она едва не задыхалась от счастья, купаясь вместе с ним. Потом они бежали домой, она смеялась его шуткам… и опять-таки была счастлива как никогда. Но разве этот головокружительный восторг, от которого замирает сердце и щемит в груди, — то чувство, что испытываешь, общаясь с друзьями?
Друзей у нее было много, но Джазлин не могла припомнить, чтобы хоть один заставлял ее задыхаться от счастья так, как Холден. Должно быть, говорила она себе, не в Холдене дело — она просто радуется, что наконец-то избавилась от звонков Тони Джонстона… Но что-то здесь не складывалось. Джазлин и раньше умела радоваться жизни, но в прежнем ее счастье было что-то от безмятежного младенческого сна. Теперь она словно проснулась, все чувства обрели пугающую, почти болезненную остроту. Это ей нравилось, но в то же время удивляло и озадачивало.
Дом только начал просыпаться. Джазлин не спешила вниз. Какое-то шестое чувство подсказывало ей, что, раз уж она решила остаться, не стоит лезть Холдену на глаза.
Не докучать ему своим обществом оказалось проще простого. Услышав, что отец вышел из спальни, Джазлин направилась вниз, чтобы присоединиться к остальным за завтраком. Грейс с племянником уже сидели за столом и обсуждали предстоящую поездку в город.
— Холден согласился покатать меня по магазинам, — объяснила Грейс Эдвину Палмеру. — А ты не хочешь с нами?
— Нет, если ты не настаиваешь, — дипломатично ответил тот.
— Не настаиваю, — улыбнулась Грейс. — А ты, Джазлин?
— Я собиралась сходить порисовать, — ответила она.
— Привезти тебе что-нибудь? — небрежно спросил Холден. Ему, похоже, было совершенно все равно, едет она с ними или нет.
— Да нет, спасибо, — ответила она.
Когда они уехали, Джазлин вооружилась огромным зонтиком от солнца и отправилась на пляж, размышляя о том, что же с ней творится в последнее время. Чего, собственно, она ожидала? Что Холден начнет ее уговаривать ехать с ними? Уж не воображает ли она, что он и нескольких часов без нее прожить не может? Смех, да и только!
Она бродила по пляжу, раздумывая, как бы отменить встречу с Дэвидом Масгроувом, когда заметила вдалеке, на линии прибоя, две фигурки — мужскую и женскую. Они шли, взявшись за руки. Отец и Грейс! Значит, Грейс с Холденом вернулись!
Мысли ее снова ринулись вскачь. Холден вернулся и даже не потрудился ее разыскать! Хотя, с другой стороны, почему он должен…
Вздор! О чем она только думает? И с какой стати отменять свидание? Она отлично повеселится с Дэвидом!
Но Холден… А что Холден? Какое дело Холдену до того, куда и с кем она идет? Кто он ей? Приятель, не более… Но неужели все-таки ему совсем — совсем нет дела?..