Друзья и соседи
Шрифт:
— Тя-тя-тя».
В точном переводе это означает многое — и то, что он здоров и настроение у него хорошее, и Тяпка ждёт его общества, и в саду с глухим стуком падают яблоки, и вообще в мире полно разных неотложных и прекрасных дел.
— Тя-тя-тя, — повторяет Павлик и призывно машет маленькой свободной рукой.
Военный товарищ
Всё было красиво — и чёрная шинель с алыми погонами, и отутюженные брюки с лампасами, и начищенные ботинки.
Федя
Вообще-то говоря, следовало дать деду телеграмму о том, что он приедет к нему погостить. Но, с другой стороны, трудно было рассчитывать на то, что дед, генерал-лейтенант, бросит все дела и отправится встречать его — Федю. Дед занят, он читает лекции в академии. В прошлом году Федя прислал телеграмму, и на вокзал приехала бабушка. Это было до того неловко, что даже страшно вспомнить.
Во-первых, бабушка бросилась его целовать и сбила с него фуражку. Потом она начала громко задавать вопросы: «Это кто ж такой к нам приехал? Это почему же мы такие курносые и важные? А для кого бабушка испекла пирог с малиной?…» Всё это можно было выяснить и дома, но разве бабушка могла понять, что он, Федя, суворовец, военный, правда, так сказать, молодой военный, но всё-таки… Эх, бабушка, бабушка!.. Вот дед — это человек!..
— Посмотри, какой очаровательный малыш! — раздался за спиной у Феди певучий женский голос. «Надеюсь, что речь идёт не обо мне», — хмурясь подумал Федя и на всякий случай прибавил шагу.
— Ты взгляни, как он шагает. Раз-два. Раз-два, — продолжал тот же голос. — Настоящий мальчик с пальчик.
Ну, это уже было слишком! Федя обернулся, замедлил шаг и, не поднимая глаз, раздельно произнёс:
— Я не мальчик с пальчик. У меня на плечах погоны.
Женщина, вслух восторгавшаяся Федей, смущённо взглянула на своего спутника. Тот, вскинув брови, громко сказал:
— Прошу извинить мою супругу. Вы совершенно правы, товарищ суворовец.
Федя с достоинством кивнул, коснулся пальцами козырька и, удаляясь, услышал:
— Сегодня мальчик с пальчик, а завтра он офицер. Поняла?..
… Перед тем как нажать кнопку звонка, Федя оправил обмундирование и, убедившись, что всё в полнейшем порядке, позвонил.
Дверь отворила тётя Наташа.
Всплеснув руками и расцеловав Федю, она отступила на шаг.
— Здравия желаю, товарищ будущий маршал Советского Союза!
Федя снисходительно улыбнулся. «Вот тётка. Ей уже, наверно, скоро двадцать пять лет, а она балуется, как девчонка».
— Здравствуй, тётя Наташа.
— Здравствуй, Феденька. Ты что ж телеграмму-то не прислал?
— Это не обязательно. А где дедушка, бабушка, Шурик?
— Дедушка с бабушкой скоро будут. Шурик гуляет. Раздевайся. Давай сюда шинель и фуражку,
Стоя под тёплым душем, Федя услышал звонок и голоса — пришли дедушка с бабушкой.
— Папа, — раздался в передней голос тёти Наташи, — к тебе приехал какой-то военный товарищ. Он сейчас ванну принимает.
— Кто такой? — громко удивился дед.
— Не знаю. Генерал, говорит, будет очень рад, когда узнает, что я к нему в гости приехал.
Федя слушал и улыбался: «Догадается дед?»
А дед уже стоял за дверью.
— Полковник Караваев, вы?
Федя не ответил.
— Если не вы — постучите.
Федя постучал,
— Та-ак, — сказал дед, — сейчас сообразим… Генерал Самохин, уж не вы ли там форсируете водный рубеж? А?…
Федя постучал.
— Выходит, опять не угадал. Кто бы это мог быть?… Уж не вы ли там, часом, купаетесь, Фёдор Михайлович?
«Какой-то Фёдор Михайлович, — весело подумал Федя, — мой тёзка».
— Видите ли, — продолжал дед, — дело в том, дорогой внучек, что вы не учли, какое неотразимое впечатление вы произвели на лифтёршу, которая мне и доложила о вашем прибытии.
Освежённый душем, Федя вышел из ванной комнаты и сразу же попал в объятия к бабушке. Она охала и ахала, поворачивала его, проводила рукой по ёжику стриженых волос и, наглядевшись наконец на внука, сказала:
— Ну, иди уж, иди к деду. Он у себя.
Дверь в кабинет была закрыта, и Федя постучал.
— Разрешите войти?
— Прошу, — отозвался дед.
Его рабочий стол стоял в углу у окна. И Федя, печатая шаг по паркету, подошёл к столу. Остановившись и щёлкнув каблуками, Федя доложил по форме и бросился деду на шею.
— Здравствуй, дедушка!
— Здорово, голубчик. Ну-ка, дай-ка я на тебя гляну…
Здесь, в кабинете, Федя чувствовал себя как за каменной стеной. Здесь Федю называли Федей или Фёдором. Здесь кончались «Федюньчики», «курнафеи» и прочие бабушкины изобретения: в кабинете деда царила суровая простота, милая Фединому сердцу.
Дед подробно расспрашивал об учёбе, о жизни в училище, и Федя отвечал чётко, немногословно, как и положено военному человеку.
Однако беседу эту вскоре прервали детские голоса. Вернулся с прогулки Шурик и вместе с ним его друзья и однокашники.
— Вот что, — сказал дед, — ты ступай к тёте Наташе. Там Шурика увидишь и весь его штаб. Кстати, с ними за компанию телевизор посмотришь. А я часок поработаю.
— Есть! — ответил Федя и, повернувшись через левое плечо кругом, вышел.
В комнате у тёти Наташи ребята рассаживались у телевизора.
— Федя приехал, — сказала тётя Наташа.
— Здравствуй, Федя! — обрадовался Шурик.
А Федя, неловко чмокнув его в макушку, солидно сказал: