Друзья и соседи
Шрифт:
Наташа смотрит в окно на белый дом с колоннами, смотрит и думает. В этом доме сейчас папа. Папу будут хвалить.
А всё же интересно, за что его будут хвалить?… Может быть, за то, что он каждое утро аккуратно умывается и не бросает полотенце где попало? А может быть, за то, что он хорошо поёт? Или за то, что он на мотоцикле умеет ездить?…
Наташа разглядывает иллюминацию и думает…
Тем временем в кабинете секретаря горкома партии Кузнецова идёт заседание бюро. Директор машиностроительного завода
Когда Спирин заключает доклад: «У меня всё, товарищи», внимательно слушавший его Кузнецов, улыбаясь разводит руками:
— Что ни говорите, скромность лучшее украшение коммуниста. Строго доложил, без пафоса…
— А я, Михаил Михайлович, к слову сказать, ораторскому пафосу предпочитаю деловой, — говорит Спирин.
— Это известно, Георгий Николаевич, — кивает Кузнецов, — но вы уж эту мысль-то особо не развивайте, а то, не ровен час, обидите кого, — замечает он, мельком взглянув при этом на заместителя председателя горисполкома Цветаева.
Участники заседания многозначительно улыбаются,
— Товарищи, сделаем перерыв минут на десять, — предлагает Кузнецов и встаёт,
— Извините, Михаил Михайлович, — Спирин подходит к столу секретаря, — разрешите, я домой позвоню, как там моя Наташка…
Он набирает номер и ждёт. Один гудок, другой, третий. Никто не отвечает.
— Надо полагать, заснула, — облегчённо вздыхает Спирин и кладёт трубку на рычаг.
Приоткрывается дверь, и на пороге возникает помощник секретаря.
— Прошу прощения, — говорит он, — товарищ Спирин, тут к вам пришла одна знакомая.
— Кто?
— Пригласите, пусть войдёт, — серьёзно говорит Кузнецов. Стоя лицом к двери, он видит за спиной помощника маленькую фигурку в шубке и красном вязаном капоре. — Пожалуйста, гражданка!
Дверь распахивается, и в кабинет входит Наташа.
Спирин в изумлении опускается на стул.
— Наташка!.. Что случилось?
— Здравствуйте, — говорит Наташа. — Ничего не случилось. Папа, я пришла к тебе в горком.
— Кто тебя привёл?
— Я сама пришла.
— Товарищи, вы меня извините, — подойдя к дочке, говорит Спирин, — жена с сыном уехала, и вот, пожалуйте, младший член семьи…
Кузнецов подходит к Наташе. Он смотрит на её круглое лицо, на торчащие из-под капора тугие косички.
— Разрешите представиться: Кузнецов. — Он наклоняется и протягивает ей руку: — Если не ошибаюсь, Наталья Георгиевна?
— Меня зовут Наташа.
— Очень приятно. Познакомьтесь с товарищами. Это всё члены бюро.
Наташа обходит присутствующих и каждому подаёт
Но вот процедура знакомства кончается, и Наташа, неожиданно подняв голову, озабоченно смотрит на люстру.
— Папа, — говорит она громко, — а ты не достал до неё носом?
— Что-что? — удивляется Кузнецов.
— Мама сказала, — поясняет Наташа, — если папу будут в горкоме хвалить, чтобы он нос не задирал, а то он может зацепиться за люстру…
В кабинете смеются.
Спирин заметно краснеет.
— Сколько раз я тебе говорил, не повторяй ничего за взрослыми.
— А почему иногда и не повторить, если взрослые говорят дело, — замечает один из членов бюро.
Панова, молодая женщина, директор педагогического института, смеясь, целует Наташу и берёт её на руки. Наташа смущается: сколько людей, и все на неё смотрят, и папа, видно, очень доволен, хотя и хмурится.
Указав на Панову, Цветаев говорит:
— Прошу обратить внимание — «Сикстинская мадонна».
Панова опускает Наташу на пол.
— Пошли домой, Тузик, — говорит Спирин, — пошли. Прошу извинить, товарищи, я её провожу и сразу же вернусь.
— Негостеприимно мы поступаем, — с сожалением говорит Кузнецов, — пришёл человек, а мы его даже и не выслушали. Вот что, Наташа, расскажи-ка ты нам на прощанье сказку…
— В горкоме сказки не рассказывают, — уверенно заявляет Наташа.
— Не скажи, — усмехается Кузнецов, и Наташа видит в его глазах весёлые огоньки, — послушала бы ты речь Крынкина из горторготдела. Такие он здесь сказки рассказывал!
— Я про теремок знаю, — говорит Наташа.
— Просим.
Наташа становится в соответствующую позу и начинает:
— Построила муха терем и живёт в нём. Прискакала блоха-попрыгуха. «Кто-кто в терему?» — «Я муха-горюха. А ты кто?» — «А я блоха-попрыгуха». — «Иди ко мне жить». Прилетел комар-пискун. «Кто-кто в терему?» — «Я муха-горюха. Я блоха-попрыгуха. А ты кто?» — «А я комар-пискун». — «Иди к нам жить…»
Наташа рассказывает не торопясь, с удовольствием. Очень уж внимательно её слушают. Не то что Юрка. Тому начнёшь рассказывать про репку или про журавля, он чуть-чуть послушает, потом говорит: «Натаха, не морочь голову. Мне алгебру надо учить».
Наташа заканчивает свою сказку, и все громко аплодируют.
— Большое тебе спасибо, — говорит Кузнецов. — Прекрасная сказка. Наверно, автор — местный житель, наблюдал распределение жилплощади в доме специалистов. Будь здорова. Заходи, Наташа.
— Спасибо. Спокойной ночи…
И Наташа покидает кабинет вместе с папой.
Он приводит её домой, торопливо раздевает и укладывает в кровать.
— Спи, Тузик, и не вздумай вставать. Слышишь? Утром поедем к бабушке. Я через часик вернусь, а к тебе сейчас тётя Нина зайдёт, посидит.