Друзья мои - книги (Заметки книголюба)
Шрифт:
"Стефан Цвейг, находящийся в настоящее время в путешествии, просит извинить его, что в этот раз он не может послать свою книгу лично".
Так звучит по-русски текст, напечатанный на карточке, вложенной в одну из книг Цвейга и присланной из Вены издательством, выпустившим эту книгу.
Я берегу эту книгу не меньше, чем другие книги Цвейга, присланные им лично. Книга эта вышла в ту пору, когда в Австрии уже слышался стук сапог гитлеровских солдат, когда Цвейг в последний раз прошел по дорожкам своего сада на горе Капуцинов в Зальцбурге и простился с ним навсегда, отправившись в последнее странствие, завершившееся трагическим финалом его жизни... Книги иногда раскрывают большее, чем в них написано: они хранят в
Мне дороги и другие книги Цвейга не только потому, что они связаны с личностью этого большого писателя и глубоко сердечного и нежного человека, которого я знал. Они дороги мне тем, что дарили меня читательскими радостями: я не преувеличу, сказав, что, например, рассказ, (189) Цвейга "Лепорелла" стоит в одном ряду с "Простым сердцем" Флобера.
Неизменно ощущаю я, как взволнованных собеседников книги Александра Малышкина "Севастополь" и "Люди из захолустья". Тот, кто захочет прочесть одни из самых правдивых страниц о первых днях революции, о становлении нового мира, пусть обратится к книгам Малышкина: их искренний голос встревожит не одно молодое воображение, и книги Малышкина станут надежными спутниками не для одного из читателей.
Есть книга, похожая на сгусток человеческих страданий и вместе с тем на сгусток воли и мужества: "Репортаж с петлей на шее" Юлиуса Фучика. Эта книга страдалица, но она и победительница. Она продолжает историю книг замученных и загубленных, просиявших, однако, из стен заточения, презревших насилие и указывающих человеку
его путь.
Так к вечным спутникам - книгам классиков - присоединяются и книги современников, и чем шире по внутреннему ощущению этот круг, тем богаче и (190) библиотека собирателя. Именно любимые книги определяют путь собирательства, и они и составляют его ценность.
После смерти Белинского И. С. Тургенев приобрел его библиотеку не только с целью помочь вдове Белинского, но и потому, что хотел сберечь круг самых заветных друзей Белинского - его книги. В тишине тургеневского музея в Орле, где ныне находится библиотека Белинского, читаешь не только повесть о дружбе Тургенева и Белинского, запечатленную в книгах с золотыми буквами "В. Б." на корешке, но и повесть о сохраненном в материальном выражении духовном мире великого критика...
Чехов год за годом посылал книги в городскую библиотеку Таганрога, уверенный, что дружба с книгой является основой внутреннего роста человека. Книголюб А. М. Горький всего за несколько дней до смерти прислал в Книжную лавку писателей список нужных ему книг, в их числе были "Вогульские сказки" и "Наполеон" Е. Тарле. В Самаре, в Публичной библиотеке Петербурга, в библиотеке Румянцевского музея в Москве, в Берлинской императорской библиотеке, в библиотеке Вольно-экономического общества, в книжном хранилище Юдина в Красноярске, в библиотеке Британского музея в Лондоне, в библиотеке имени Куклина в Женеве, в Национальной библиотеке в Париже, в библиотеках Кракова, Берна, Цюриха- всюду побывал неутомимый читатель В. И. Ленин.
Даже из ссылки в Шушенском Ленин пишет в 1897 году сестре Анне Ильиничне Елизаровой:
"Если поедешь за границу, то сообщи, и я тебе подробно напишу насчет книг оттуда. Посылай мне побольше всяких каталогов от букинистов и т. п. (библиотек, книжных магазинов)". В воспоминаниях Н. К. Крупской проникновенно рассказано о пристрастии к книге В. И. Ленина, учившего любить, ценить и уважать книгу как непременного спутника каждого просвещенного человека.
(191)
МОЛОДЫМ СОБИРАТЕЛЯМ
Что же,- скажет молодой собиратель,- так ведь можно без конца рассказывать, от одного приключившегося случая к другому.
– Разумеется, я бы мог, наверно, еще рассказать
Собирать книги не означает собирать непременно редкие, особенные книги. Ведь можно составить отличное собрание книг наиболее полюбившихся советских писателей, или собрание путешествий, или собрание "Жизни замечательных людей", и тогда развернется целая галерея страстных, благородных судеб - от Коперника, Леонардо да Винчи, Ломоносова до Юлиуса Фучика, Муса Джалиля и Патриса Лумумбы, о котором, конечно, в свое время будет написана книга. Можно собирать книги о научных открытиях, и тогда ряд великих первооткрывателей завершат имена Сеченова, Павлова, Мичурина, Циолковского до наших современников,необъятен мир собирательства книг, необъятна их тематика и необъятны открытия, которые предстоит сделать молодым книголюбам на пути их (192) странствии по книжному морю, полному неведомых островов, неразведанных глубин, необследованных земель... Ведь даже в обследованном, кажется, до конца географическом мире и поныне происходят удивительные открытия наших полярных исследователей в Антарктиде, или на дрейфующих льдинах вблизи Северного полюса, или на острове Пасхи, о котором так увлекательно рассказал Тур Хейердал в своих книгах "Путешествие на Кон-Тики" и "Аку-Аку".
В тридцатых годах на далеком берегу Амура, в нанайском стойбище, учитель Андрей Иванович Актанка подарил мне нанайский букварь "Новый путь". Он подарил мне эту книгу в ту пору, когда в нанайских стойбищах только строили первые школы и когда судьба маленького, трагически вымиравшего в царской России народа разительно менялась на глазах.
– Пусть этот букварь останется у вас как книга о жизни нашего народа,сказал мне тогда учитель.
Я увез с собой букварь просто как памятку о Дальнем Востоке. Но, встречая затем те или иные сведения о нанайском народе, я стал вклеивать в букварь газетные вырезки то о героических долах нанайцев-снайперов во время минувшей войны, то об организации нанайского театра, то о первых нанайских поэтах, и букварь, действительно, разросся постепенно до целой книги о жизни маленького народа, как это и предвидел учитель, подаривший мне букварь.
Обогащая так книгу, обогащаешь неоценимыми сведениями и самого себя. Среди моих книг есть, в частности, поистине уникальные экземпляры, обогащенные собирателем Л. Э. Бухгеймом, вклеившим в них не только газетные вырезки, но и редкие фотографии, и сделавшим тем самым, например, совсем не примечательную в библиографическом отношении книгу "Герцен" Ч. Ветринского подлинной редкостью.
Все труды и дела человека, все его открытия, всю его пытливую мысль и искания отражает прежде всего книга, и это и побудило меня написать о книгах, о малых открытиях собирателя, его встречах с книгой и его находках.
От первых дней книгопечатания книга волнует человека. Ее судьбы богаты, величественны, иногда трагичны и горестны, но на всех своих путях и при всех обстоятельствах книга служила и служит человеку - от восковых дощечек, папирусов и древних свитков на пергаменте...
(193)
– "Прощайте, друзья!
– сказал он, глядя на библиотеку",- так записал доктор Шольц слова умирающего Пушкина. Книги для Пушкина были одушевленными существами: он и прощался с ними, как с живыми спутниками своей жизни, дарившими ему наибольшие радости.