Друзья по постели

Драготи Анастасия

На ходя стягивая с себя футболку, я двинулся к шкафу. Мне в глаза тут же бросился синий свитер, хотя я намеренно запихнул его под всю остальную одежду на самую нижнюю полку. Но даже сейчас небольшая часть выглядывала из-под завалов, побуждая меня погрузиться в воспоминания.

Когда я… спасал жизнь Морган, совершенно забыв про жизнь Эмили, моя заботливая девочка всучила мне этот свитер, хотя и понимала, что для наших отношений это конец. Даже тогда она больше заботилась обо мне.

Я не придал этому значения, но с тех пор бережно хранил его на дне сумки, не позволяя

Мо даже притронуться к нему. Это был её любимый свитер. Она часто ходила в нём не только по дому, но и по улице. В первое время на нём можно было отличить лёгкий запах манго, но со временем он выветрился, и это стало для меня настоящим ударом.

Я надел этот свитер и чёрные джинсы, обулся, схватил телефон, ключи и вышел из дома.

По дороге заехал в магазин и купил кремовый торт, который любит Рони. Не удивлюсь, если он окажется у меня на лице, а мне придётся ехать за вторым.

— Эмили! — закричала Кэтрин спустя несколько секунд после того, как я нажал на дверной замок.

Чейз открыл дверь и удивлённо посмотрел на меня, а Кэтрин спряталась ему за ногу и теперь с интересом рассматривала меня.

— Привет, — тихо поздоровался я со своим другом, отдал ему торт, опустился на корточки и слабо улыбнулся. — Привет, малышка Кэтрин.

Она убежала в дом и схватилась за юбку только что вошедшей в прихожую Рони.

— Она теперь откликается только на Кит-Кат, Эмили приучила, — пояснил Чейз и притянул меня в крепкие объятия. — Ну ты и задница. Рад, что ты приехал.

Я усмехнулся и похлопал его по спине.

Рони отослала Кэтрин в гостиную под каким-то невероятным предлогом, и сейчас угрожающе подходила ко мне. Я был готов ко всему.

Она отвесила мне сильную пощечину, место удара тут же вспыхнуло, а затем Рони крепко обняла меня.

— Мы даже не знали, жив ли ты, — прошептала она, цепляясь за свитер на спине.

Я сильно ссутулился и крепко прижал к себе, сильно сжал челюсти.

Я самый настоящий мудак.

Они — моя единственная семья, а я даже не нашёл ни одного способа сказать им, что всё хорошо.

— Прости меня, — прошептал я и закрыл глаза, уткнулся лбом в её хрупкое плечо. — Мне очень жаль. Я… я…

Впервые я не знал, что сказать.

Все слова, все отговорки, что окружали меня после моего возвращения, неожиданно потеряли всякий смысл.

Рони тихо рассмеялась, её руки заскользили по моей спине, аккуратно поглаживая.

— Я знаю, Артур, — также тихо ответила она мне. Я услышал в её голосе слёзы. — Но не делай так больше.

— Клянусь.

Она похлопала меня по спине, и я отстранился.

— Я боялся, — признался я, поочередно глядя на Чейза, широко выпучившего глаза и спокойную Рони. — Боялся, что вы вычеркнули меня из своей жизни, поэтому не давал о себе знать. Думал, что Эмили заняла моё место и здесь. А этого я бы уже пережить не смог.

Нет, я не сердился на Эмили.

Я сам втянул её в мой круг общения, и не удивительно, что она заняла моё место после того, как я уехал.

К тому же, она работала с парнями.

Но вот Чейз и Рони были для меня чем-то личным… и Эмили запустила свои когти

в мою семью.

— Артур, какой бы милой не была Эмили, ты всегда будешь для нас на первом месте, — сказал Чейз и кивнул головой в сторону кухни.

— Но тебе лучше убраться из нашего дома до четырёх часов, потому что придёт Эмили, — подразнила меня Рони, и я показал ей язык. Хотя даже из-за этих её слов я почувствовал облегчение.

***

Мы сидели в кабинете, время уже перевалило за девять утра, а Эмили до сих пор не было. И это было совершенно на неё не похоже. Эмили в жизни не опаздывала на работу.

Я пытался сосредоточиться на чём-нибудь, но всё равно ловил себя на мысли, что время от времени поглядываю на дверь и не могу думать ни о чём другом.

Наконец, когда в половине десятого открылась дверь, я понял, что только сейчас смог нормально вздохнуть.

Стоп, Артур.

Ты не должен думать о ней.

Вы только начали налаживать отношения. Впереди ещё долгие недели, а то и месяцы, работы.

Интересно, а она нашла моё письмо?

Или, может быть, я где-то обронил его?

Какова может быть вероятность того, что она не читала его?

Эмили вошла в кабинет, ослепительно улыбаясь своими накрашенными ярко-красными губами, на ней был надет прекрасный плащ песочного цвета чуть ниже колена, волосы собраны назад с помощью двух небрежных косичек от висков, а сзади спадали завитым водопадом платиново-золотого цвета. Я опустил глаза и заметил бежевые туфли на высоком каблуке без каких-либо украшений.

О нет.

Только не эти туфли.

Если она надела эти туфли, значит…

Только не это платье.

Она определённо прочитала письмо.

Я прекрасно держался всё это время, но если это действительно это платье…

Я сойду с ума, если просижу с ней в кабинете целый день.

Эмили развязала пояс, плащ тут же распахнулся, и я увидел белоснежную ткань.

Нет.

Нет, нет, нет.

Она специально надела его?

Я заметил, что абсолютно все отвлеклись от работы и наблюдают за ней. Плащ медленно соскользнул с её плеч, и она быстро повесила его на стойку, стоящую в кабинете, повернувшись ко мне спиной и выставив на обозрение свои ягодицы. Клянусь, в этом платье её ягодицы способны любого свести с ума.

И вообще само это платье…

Боже, помилуй меня.

Она повернулась и ещё раз ослепительно улыбнулась, продефилировала к своему рабочему столу, а я мог смотреть только на лёгкое покачивание её бедер.

Белоснежное платье прекрасно обтягивало всё её тело, выделяя каждый изгиб, оставляя совсем немного простора фантазии. А мысль о том, что она никогда не надевала под это платье лифчик едва не взорвала мой мозг. Открытые руки, глубокий вырез до пояса на талии был аккуратно закрыт практически прозрачной тканью, длина до колена, но из-за того, что платье плотно обтягивало ноги, создавалось впечатление, словно она вовсе без платья. Мне больше всего захотелось подойти к ней, прижать к её же столу, задрать это проклятое платье и…