Друзья с привилегиями
Шрифт:
– А у меня – с тобой, – шагаю ещё вперёд, оттесняя Уолкера куда-то в сторону, и тут же слышу недовольный хрип. – Поэтому, я предлагаю свалить вам, мистер Уолкер, – лениво поворачиваю голову, кинув небрежный взгляд на Вокалитуса, а он лишь вскидывает брови. – Прошу вас по-хорошему.
– Это угроза?
– А вы как думаете?
– Так, хватит, – нашу с Вокалитусом борьбу прерывает Фрея, внезапно ворвавшаяся в диалог. – Виль, не начинай.
– Это ты сейчас к кому обращаешься? – нагло улыбаюсь, просунув ладони в
– Фрея, я могу подождать тебя у выхода. Очевидно, что мистеру Раску нужна хоть какая-то победа, поэтому, он так отчаянно сейчас со мной борется.
Уолкер, оказавшийся богом не только вокала, но ещё и психологии, одним уверенным движением наклоняется к Фрее. Его губы касаются её щеки, заставляя меня рвано выдохнуть.
– Я готов отступить. Мне не нужно самоутверждаться за счёт других.
– А ты типа всё обо мне знаешь, да, Уолкер? – чувствую себя пацаном с района, участвующим в очередной разборке. – Ты ни черта обо мне не знаешь.
– Обычно я делаю выводы по поведению людей. Твоё поведение очень красноречиво. Ведёшь себя как ребёнок.
Мы с Вокалитусом испепеляем друг друга глазами, отчаянно сцепившись взглядами. Фрея мягко дотрагивается до предплечья Уолкера, слегка его сжав.
– Виль… подожди меня у выхода.
Виль.
Говорит это так же мягко и тихо, как две недели назад, когда ещё обращалась ко мне, уснувшем в её спальне.
– Ты забыл упомянуть, что делаешь поспешные выводы. Это довольно глупо. Но я, знаешь ли, не удивлён вовсе. Гитаристы обычно не отличаются блестящим умом. – Уолкер делает рывок в мою сторону, и я машинально откидываюсь назад, окинув его надменным взглядом.
– Раск, ты перегибаешь. Что с тобой сегодня?
Детка, я и сам не знаю.
– Фрея, не переживай. Похоже, мистер Паульсен впервые осознал, чего на самом деле лишился, – Уолкер долго вглядывается в мои глаза, и я не замечаю в его взгляде ни капли гнева, а лишь мягкое сочувствие. – А точнее, кого.
Опускаю голову вниз, тяжело вздыхаю и скептически приподнимаю брови, как будто не понимаю, о чём говорит этот идеальный мужчина.
Он талантлив, красив, как бог, поёт, играет на гитаре, выше меня на два сантиметра, а теперь я узнаю, что он ещё и умён, и, похоже, помимо уроков вокала параллельно брал уроки по психологии, изучая линию поведения всяких немецких ловеласов.
И во что я только ввязываюсь? Он чёртов идеал. И даже я это вижу.
Фрея ничего не отвечает, коротко глянув на меня. Уолкер берёт гитару со стула и медленным шагом спускается со сцены, направляясь к выходу.
– Я тебя внимательно слушаю, – недовольно произносит Фрея и скрещивает руки на груди.
– Уже переспала с ним за эти мучительные две недели, что мы с тобой не виделись?
– А ты уже переспал с Эмили за эти мучительные две недели, что мы с тобой не виделись?
– Нет. А что, ты ревнуешь? – самодовольно ухмыляюсь.
– А ты? – Фрея нежно улыбается.
– Тебе правда нравится этот клоун? – упорно
– Хм, – Фрея прищуривается, мягко усмехнувшись. – Похоже, «этот клоун» всё же был прав насчёт тебя.
– Правда так думаешь?
– А что, он разве неправ?
– Неправ.
– Ну, хорошо, – Фрея натягивает улыбку, опустив голову вниз. – Это всё, что ты хотел сказать?
– Знаешь, мне кажется, что ты кидаешься на первого встречного.
– Прости?
– Такое ощущение, что ты настолько отчаялась, что решила дать ему только потому, что тебе нравится его творчество.
– Раск, ты нарываешься, – с лёгкой угрозой в голосе проговаривает Фрея, а огонь в моей груди разгорается только сильнее.
– Разве я неправ, детка? – делаю шаг к ней, сократив дистанцию между нами до опасного расстояния. – Я был последним мужчиной, который посетил твою спальню за эти две недели. И теперь ты хочешь заполнить пустоту, образовавшуюся в твоём сердце, после прекращения нашего с тобой привилегированного взаимодействия. И не только в сердце, – едко улыбаюсь, скользнув взглядом на её грудь, и она тут же приподнимается из-за резкого вздоха.
– А теперь послушай меня, Раск. – Боже, обожаю этот тон. Я даже завёлся. Слушаю. Внимательно. – Я всё-таки считаю, что Вильям был прав, и тогда ты хотел прогнать его, чтобы почувствовать себя лучше. Теперь же ты хочешь, чтобы я страдала без тебя, мучалась, в то время как ты будешь развлекаться там со своей первокурсницей, – слышу в голосе Фреи нотки пренебрежения, и мои губы расплываются в мягкой улыбке. – Но позволь мне тебя разочаровать. Мир. Не. Крутится. Вокруг. Тебя. Самовлюблённый ты придурок, – Фрея выделяет каждое слово интонацией. – Понял?
– Понял, – склоняю голову набок, и мои глаза медленно возвращаются к её. – Понял, чего я безумно хочу прямо сейчас.
– Наконец оставить меня в покое? – Фрея высокомерно улыбается, но дыхание её все равно сбивается, что, конечно же, не ускользает от моего внимания.
– Понял, что безумно хочу, чтобы ты прямо сейчас взяла мой член в рот, – почти шёпотом произношу, наслаждаясь тем, как Фрея моментально теряет самообладание: шумно выдыхает, приоткрыв губы, и нервозно сглатывает. – Не переживай, я тебе помогу. Не буду слишком грубым, – добавляю ещё тише.
– Раск, да что ты… что ты себе… – Фрея запинается и закусывает нижнюю губу. – Мало ли чего ты хочешь вообще, – её уверенность распыляется вместе с надменностью, которая буквально секунду назад наполняла тон её голоса до краёв. – Мне… меня ждут.
– Ты ведь сама этого хочешь, – дотрагиваюсь до её плеч, и она вздрагивает. – А Уолкер тебя не заводит.
– С чего ты взял? Ты не можешь этого знать.
– Точно так же, как вы с Уолкером не можете знать, чего на самом деле хочу я, – сжимаю пальцы на плечах Фреи, и она делает ещё один глубокий вздох. – Играете тут в психологов. Фрея, я ведь не дурак. И не самоутверждаюсь за счёт других. Ты же знаешь.