Друзья в небе
Шрифт:
Адмирал, поздоровавшись с ним, спросил:
— Как себя чувствуете?
— Стою и хожу устойчиво, — волнуясь, ответил Захар. Нарком показал ему рукой на стул, предложив сесть.
Направляясь к креслу, Сорокин пошатнулся, и, чтобы удержаться на ногах, ухватился за край стола.
— Пройдите медицинскую комиссию. Если у вас не найдут других физических недостатков, кроме неполноценных ног, разрешу летать.
И вот закончено медицинское освидетельствование. В Центральном госпитале должна была решаться судьба летчика.
«В порядке индивидуальной оценки Сорокин 3. А., старший лейтенант, признан годным к летной работе на всех типах самолетов, имеющих тормозной рычаг на ручке управления. К парашютным прыжкам ограниченно годен. Прыжки разрешены только в воду».
Он не верил своему счастью. И когда с командировочным предписанием, железнодорожным билетом в кармане и с чемоданом в руке стоял на перроне Ярославского вокзала, ему казалось, что его обязательно вернут.
Снова в воздухе
Мурманск встретил летчика сорокаградусным морозом. Но Захар не чувствовал холода. Ведь он ехал снова воевать.
Вот, наконец, и штаб гвардейского имени дважды Героя Советского Союза Бориса Сафонова истребительного полка.
Здесь тепло встретили старшего лейтенанта Захара Сорокина, он был назначен командиром звена в первую эскадрилью, в которой служил до ранения.
Боевые друзья закидали Захара вопросами:
— Погостить приехал?
— Проведать?
— Я не гость, а летчик! — ответил Сорокин.
— А как же с ногами?
— С ногами? — спокойно переспросил Захар. — Бегать стометровку не собираюсь, а летать смогу.
Не сразу далось умение управлять боевым самолетом, когда педали нажимают не собственные ступни, а протезы.
Пришлось немало потренироваться в кабине самолета, стоявшего на земле, а потом и в полете. Постепенно Сорокин стал даже забывать о своих протезах.
В первые дни скупой северной весны 1943 года вернувшийся в строй гвардии старший лейтенант Захар Сорокин стал совершать боевые вылеты. Через месяц он сбил седьмой но счету вражеский самолет.
…19 апреля 1943 года шестнадцать тупоносых фашистских истребителей «фокке-вульф» появились над аэродромом части, в которой служил Сорокин. Пытаясь связать боем советские истребители, они хотели дать возможность другим самолетам безнаказанно бомбить Мурманск. Их замысел был сразу разгадан. Четыре темно-зеленые машины, стремительно набирая высоту, кинулись навстречу четырехкратно превосходящему их по силе врагу. Вел четверку Захар Сорокин.
На высоте около десяти тысяч метров началась схватка. Сорокин с ходу сбил ведущий самолет противника. Он пошел вниз, оставляя позади себя голубоватый дымок. Боевой порядок фашистов был расстроен, но, чувствуя свое численное превосходство, гитлеровцы не отступали.
Звено Сорокина действовало слаженно и четко. Командир
Люди на земле с восхищением наблюдали воздушную схватку четверки храбрецов с пятнадцатью вражескими истребителями. Кружась в бешеном вихре, самолеты то снижались до высоты в четыреста-пятьсот метров, то отвесно ввинчивались в серое осеннее небо, по которому трассирующие пули чертили причудливые узоры.
На глазах у наблюдающих еще один фашистский самолет вспыхнул и огненным комом рухнул на сопки.
После этого «фокке-вульфы» перегруппировались и стали уходить на запад. Сорокин и его ведомый Горышний бросились за ними в погоню. С высоты они открыли огонь по удирающим гитлеровцам. Еще два вражеских самолета упали на землю. Остальные машины противника, развив предельную скорость, скрылись из виду.
В баках истребителей остались граммы горючего, когда они приземлились на своем аэродроме. Пять сбитых фашистских самолетов — таков был итог этого славного боя. Сорокин лично сбил два «фокке-вульфа».
Вскоре выяснилось: среди сбитых гитлеровцев был знаменитый ас Мюллер. Этот непобедимый «король неба», как кричали о нем газеты, будто бы насчитывал девяносто семь воздушных побед. Рассказывали, что он летал на особой машине, лично подаренной ему Герингом. Как правило, Мюллер не вступал в бои, сулившие ему неприятности, предпочитая наносить последний смертельный удар, неожиданно вынырнув из-за облаков, когда советский летчик оказывался уже окруженным фашистами.
Советские летчики-сафоновцы долго и безуспешно охотились за гитлеровским «королем неба».
Мюллер оказался неплохим спортсменом. Посадив поврежденный в бою самолет, он встал на лыжи и прошел на них почти сто километров, пока его не задержали.
Кто сбил подарок «самого» Геринга? В групповом бою установить это почти невозможно. Может быть, это был Сорокин, возможно кто-либо другой из его четверки. Во всяком случае, когда Мюллера доставили в штаб, туда вызвали командира звена старшего лейтенанта Сорокина, чтобы он посмотрел на пленного «короля».
Мюллер бросил беглый взгляд на молодого, прихрамывающего летчика и буркнул переводчику:
— Это не он. Меня сбил старый, опытный ас.
Потом он, немного подумав, добавил:
— Пусть расскажет, как шел бой!..
Сорокин движениями рук и пальцев наглядно воспроизвел все перипетии воздушного боя. Мюллер убедился в том, что сидевший напротив него летчик действительно участвовал в роковой для него схватке. А узнав, что у этого летчика нет ног, немец долго ругался, досадуя за свое поражение…
После этого Сорокин участвовал во многих воздушных схватках.
Двадцатого августа 1944 года, возвращаясь с очередного боевого задания и еще находясь в воздухе, он услышал по радио голос командира полка: