Друзья в верхах
Шрифт:
— Если сможете, попытайтесь положить его в специальную клинику.
Он увидел, как робкая улыбка признательности сползла с лица Патты. Вице-квесторе был возмущен: он не привык выслушивать советы от подчиненных. Брунетти мечтал лишь о том, чтобы тягостная сцена поскорее закончилась.
Раздувшись от негодования, Патта вышел из кабинета.
Поеживаясь от неловкости, Брунетти в очередной раз позвонил своему знакомому журналисту и поговорил с ним, ежеминутно ощущая, что его долг растет. Когда придет время оплатить его (а
Брунетти собирался идти на обед, но тут зазвонил телефон, и возбужденный голос доктора Карраро затараторил комиссару в ухо. Десять минут назад в отделение неотложной помощи позвонил какой-то человек: сегодня утром он прочитал в газете статью и хочет знать, правдивы ли сведения об экспериментальном растворе. Карраро уверил звонившего, что все так и есть: разработанное недавно лекарство дает надежду на спасение тем, кого укусил ВИЧ-инфицированный.
— Вы думаете, это он? — спросил Брунетти.
— Не знаю, — ответил Карраро. — Но он казался очень заинтересованным и сильно нервничал.
Сказал, что обязательно сегодня придет. Что вы собираетесь делать?
— Приду к вам прямо сейчас.
— А что делать мне, когда он явится?
— Задержите его в больнице. Тщательный осмотр, анализы… ну придумайте что-нибудь!
Выходя, Брунетти заглянул в комнату для младшего офицерского состава и приказал немедленно направить к входу в отделение неотложной помощи Оспедале Сивиле двух полицейских и катер.
Дорога в больницу заняла у него всего лишь десять минут, и когда он туда добрался, то объяснил дежурному, что ему надо пройти в отделение так, чтобы ожидающие пациенты его не видели. Должно быть, выражение лица комиссара свидетельствовало о безотлагательности дела, потому что дежурный покинул свою застекленную каморку и повел Брунетти какими-то закоулками и узкими коридорами. Вскоре они оказались в сестринской комнате отделения неотложной помощи.
Дежурная сестра сначала взглянула на Брунетти удивленно, но Карраро, видимо, предупредил ее, что ждет необычного посетителя. Она встала из-за стола и прошептала:
— Он с доктором Карраро. — И она показала на дверь, ведущую в процедурную. — Там.
Брунетти без стука открыл дверь и вошел. Карраро в белом халате склонился над крупным мужчиной, лежащим на кушетке. Рубашка и свитер пациента были брошены на спинку стула. Карраро стетоскопом прослушивал его сердце, и, поскольку уши доктора были закрыты, он не услышал, как вошел Брунетти. Лишь минуту спустя, по тому, как забилось сердце пациента, доктор понял, что они не одни, и, обернувшись, коротко кивнул комиссару.
Брунетти заметил, что тело лежавшего напряглось, а выражение лица резко изменилось. Он разглядел также воспалившуюся
Брунетти молчал. Человек на кушетке закрыл глаза и расслабился, его руки безвольно лежали по сторонам, он как будто спал. Брунетти отметил, что Карраро надел резиновые перчатки. Завершив прослушивание, Карраро отошел к стеклянному столику, положил на него стетоскоп и, не говоря ни слова, вышел из комнаты.
Брунетти сделал шаг по направлению к кушетке, но предпочел все же остаться на приличном расстоянии: человек выглядел настоящим силачом. Мышцы его груди и плеч были мощными и тугими, как будто он десятилетиями занимался тяжелой физической работой. Брунетти бросились в глаза его громадные руки и странное, отсутствующее выражение лица. Уши у этого великана были очень маленькие, да и голова странной цилиндрической формы казалась на размер или даже два меньше, чем полагалось бы его сильному телу.
— Синьор, — окликнул наконец Брунетти.
Лежащий открыл глаза и посмотрел на комиссара. Взгляд этих темно-карих глаз отчего-то напомнил Брунетти, как настороженно, исподлобья оглядывается вокруг медведь. «Что за дурацкая ассоциация! — одернул себя комиссар. — Очевидно, она выскочила потому, что этот человек такой… такой огромный. Просто гигант».
— Она сказала мне не ходить, — забубнил медведеобразный субъект. — Сказала, что это ловушка. — Он медленно моргнул. — Но я испугался. Люди говорили об этой статье… говорили, от укуса обязательно заболеешь. Ну я и испугался. И пошел.
Он снова надолго закрыл глаза — так надолго, что комиссару показалось, будто этот человек сумел мысленно перенестись куда-то в совершенно другое место, другое пространство и, как водолаз, погрузившийся в морские пучины, предпочитает оставаться в окружении царящей там красоты.
Но вот глаза приоткрылись.
— Она была права. Она всегда права. — С этими словами великан встал. — Не беспокойтесь, — сказал он Брунетти. — Я не причиню вам вреда. Мне нужен доктор, он даст мне лекарство, и потом я пойду с вами. Но сначала я должен получить лекарство.
Брунетти кивнул:
— Хорошо, я позову доктора.
И он направился в сестринскую, где нашел Карраро, беседующего по телефону. Дежурной сестры не было.
Увидев Брунетти, врач положил трубку и повернулся к нему.
— Ну?
Карраро опять был раздражен, однако, как подозревал Брунетти, вовсе не из-за того, что нарушил клятву Гиппократа.
— Пожалуйста, сделайте ему противостолбнячный укол, а потом я доставлю его в квестуру.
— Вы оставляете меня наедине с убийцей и теперь надеетесь, что я вернусь туда и сделаю ему противостолбнячный укол? Вы, должно быть, сошли с ума! — воскликнул Карраро и скрестил перед собой руки в знак категорического отказа.