Друзья
Шрифт:
— Да. Была.
— А теперь она где?
— В То-дзю-эн, — радостно сказал девочка, — там есть еще бабушки. И дедушки. Мама говорит, там очень хорошо!
Дом престарелых был похож на маленькую больницу. В белых коробках комнат под звук работающих кондиционеров старички и старушки занимались своими делами. Кто-то играл в го, кто-то смотрел телевизор, кто-то танцевал гавайские народные танцы. Здесь было очень спокойно. Местные обитатели беседовали под звуки гавайской гитары
— Что вам здесь надо, мальчики?
— Мы ищем Яёи Коко-сан, — сказал я. — Она здесь?
— Она сегодня не ждет гостей, — скользнув взглядом по каким-то бумажкам, приколотым к стенной доске, сказала медсестра. — А вы встретиться с ней хотели?
Я кивнул. А она сказала:
— Молодцы, не поленились издалека приехать.
А ехать и правда было далеко. Мы два часа тряслись на электричке, а потом еще какое-то время на автобусе.
— Она будет очень рада, — сестра улыбнулась. — Вы ее внуки?
Кавабэ и Ямашта дружно ткнули меня в спину.
— Я внук ее сестры, Ханаэ-сан. — Какой я неимоверный врун…
— Идите за мной. — Сестра развернулась и пошла. Снова послышалось тихое чмоканье.
— Извините.
— Да? — она посмотрела на нас.
— Мы сами найдем. Спасибо! Вы нам только скажите, где ее комната. — Я понимал, что если она нас отведет к бабушке в комнату, то та сразу догадается, что я ей наврал.
— Ничего страшного. Я вас провожу, — сказала она, и нам пришлось покорно идти вслед за ней по длинному коридору. Из окон было видно поле. В поле стояла стальная вышка. И сама вышка, и электропровода, которые тянулись по обе стороны от нее, неподвижно застыли, замерли под жаркими летними лучами.
— Коко-сан, к вам гости! — Сестра открыла дверь комнаты в самом конце коридора. Мы сгрудились у двери, стараясь быть как можно более незаметными. — Внук вашей сестры. Вы раньше с ним вместе жили. Он и друзей своих к вам привел, — сестра похлопала меня по плечу. — Ну заходите же, — сказала она и затащила нас в комнату.
В комнате на кровати сидела тоненькая старушка. Она улыбалась.
— Вы уже давно его не видели, Коко-сан. Он вырос. Изменился. Узнаете его?
— Да-да, — сказала бабушка, не переставая улыбаться.
— Ну вот и хорошо. Посидите, поговорите не спеша.
Сестра на ходу взбила подушку, подложенную старушке под спину, и ловким жестом усадила нас троих на небольшой диванчик.
— Я пойду, — сказала она и вышла из комнаты.
Мы сидели на диване, застыв, как диванные подушки.
Старушка протянула руку и медленно открыла ящик в тумбочке, стоявшей у кровати. Она достала
— А чай есть в вестибюле, — сказала старушка.
— Спасибо. Мы не хотим чая, — сказал я, хотя в горле у меня все пересохло.
Старушка все так же улыбалась. Кожа у нее была белая-белая. И волосы — белые. Седые. Все ее лицо покрывали глубокие и не очень морщины, но глаза смотрели ласково.
Бумажная обертка от пирожка, которую я сжимал в руке, намокла. О чем нам с ней говорить?
— Извините, я схожу за чаем. Сейчас вернусь, — сказал Кавабэ, вставая с дивана.
— Ия тоже, — поспешно вскочил вслед за ним Ямашта.
Они ушли, а я остался. Как всегда. Я вечно проигрываю.
— Э…
— Да? — старушка мягко кивнула и посмотрела на меня. Цветы на ее летнем кимоно качнулись, будто от мимолетного дуновения ветерка. Она ведь и правда думает, будто я брат маленькой Маю-тян.
— Бабушка.
— Что?
— У вас ничего не болит?
— Нет, — она благодарно кивнула, словно говоря: «Вашими молитвами, вашими молитвами». Разговор не клеился.
— Маю-тян веселенькая и здоровенькая, — сказал я. Надо же было о чем-то говорить, вот мне и пришлось приплести маленькую девочку, которую я в жизни ни разу не видел.
— Что?
— Маю-тян, говорю, здоровенькая.
— Вот и хорошо. Я очень рада слышать. В этом году такая жара. Старикам туго приходится.
Кажется, разговор о Маю-тян не очень-то занимал бабушку Яёи.
Я решился.
— Это старая история, — начал я.
— Да-да, конечно. Я слушаю.
— Давным-давно жил один молодой мужчина. И он ушел на войну У него была жена. Она ждала, но он к ней не вернулся. Даже тогда, когда война уже закончилась. Но это вовсе не значит, что он ее забыл. Он помнил ее все время. И даже сейчас. И все эти годы он жил совсем один… — я выговорил все это на одном дыхании и замолчал.
— Да, во время войны всякое бывало, — сказала старушка и опустила глаза. — И такое тоже случалось.
Она тихонько почесала тыльную сторону ладони. Кожа на ее руках была грубой, темной. Эти руки совсем не сочетались с ее белым лицом и седыми волосами.
Старушка сидела, уставившись на свои руки.
— Во время войны этот мужчина пережил что-то очень страшное. Настолько страшное, что после этого он уже не мог вернуться домой… — я запнулся. Что же мне делать? — Как вы думаете, он правильно поступил?
— Что я думаю? — переспросила старушка. Мне показалось, что она смутилась.
«Лучше бы мы сюда не приезжали», — подумал я. Мы так хотели найти Яёи Коко, что больше ни о чем не думали. И о ней самой тоже не подумали. А что, если ей все это неприятно?