Друзья
Шрифт:
(пауза, долгая… многозначная пауза…)
– Ты слышала? – нервно рявкнул, переспросил я.
– Марат.
– ЧТО?
– Патти умерла.
…
Она…
как-то узнала про ребенка… и
….. меня не было в это время рядом …
в общем,…
прости.
Замер, замер не дыша.
Слова, слова вмиг взорвались водородной бомбой в моей голове, … и тут же сорвали в душе колокол. Хряснулся, брякнулся тот об каменный пол и вмиг разлетелся на
Долгие секунды, а, может, минуты… я прокручивал в голове слова Оливии – и всё еще не мог понять, осознать, охватить их смысл.
Всё как-то слишком нелогично, невозможно.
Так не бывает.
Не должно… было быть.
… никогда.
Но…
…
Патти?
… неужели ты действительно так со мной поступила?
ты… ты…
Что угодно, черт, Патти! ЧТО УГОДНО! КТО УГОДНО!!!!!!
Но… только не так.
Не мсти мне в такой способ, молю…
Не мсти…
НЕ ТАК.
Патти…
девочка моя…
(вдруг мой взгляд нервно дрогнул, ожил - стал увиденное доносить до рассудка:
нервно сжатая кисть,… невольно раздавленный телефон)
И вдруг, вдруг… я уткнулся во что-то более… яркое, весомое.
Такое, что могло сопротивляться всепоглощающей боли, разражающейся внутри меня. Сопротивляться – сменяясь… неистовой ненавистью, холодной… жестокостью.
Долгий, мертвый взгляд в глаза Фернандо.
…
Я сидел на крыше,… жадно прижимаясь спиной к стене.
И мне было так… холодно, больно… и страшно, как еще никогда в жизни.
Казалось, уже ничего, ничего худшего не может произойти. НИЧЕГО, чем уже случилось…
Но я до сих пор боялся… и не верил.
Я ревел, ревел, как малое дитя, и не мог остановиться.
Отчего-то казалось, если я сейчас приду в себя, если встану и уйду с этого места – то слова Оливии вмиг обретут реальный смысл.
А пока,… пока я здесь, сижу, зажатый… между прошлым и будущим,… еще ничего не произошло.
Ничего – Патти… еще где-то рядом. В этом мире.
Патти… со мной.
… и у меня есть … еще шанс,
надежда.
***
Я невольно наблюдал за тем, как отрывали от асфальта Фернандо, мертвого и искалеченного до неузнаваемости. Но мне было и на грамм не легче.
Он убил ее.
ОН УБИЛ ЕЕ… и меня вместе взятым.
Глава Восьмидесятая
***
(МАРАТ)
Я должен был это сделать. Должен.
Тяжелые, ... мерные,
чеканные, болезненные шаги… по длинному коридору.
Поворот, заворот… и снова по ступенькам вниз.
Лампы жужжали, как испуганные души в аду, предупреждая, заклиная меня
Но я не мог.
Должен идти вперед, хоть не хочу.
Нет сил.
… но иду. ИДУ.
…
Резкий рывок - и мужчина вытащил из холодильника ящик.
Моя Патти…
… смиренная, истомленная.
Она покорно лежала на холодном, твердом металлическом полотне, и тихо спала…
… красивая, неповторимая…
И пусть даже щеки были немного впалыми, а ссохшиеся губы пугали своей излишней синюшностью, девочка моя была по-прежнему очаровательна.
Густые, черные ресницы,
маленький, с горбинкой, нос,
идеальной дуги брови,… подобно крыльям парящего орла…
Мой Ангел. Мой прекрасный, неотразимый, самый нежный и добрый, Ангел.
Она спала...
… спала, и, несомненно, видела сказочные сны.
На лице ее больше не отражалось ни напряжение, ни волнение (как это бывало раньше). Нет. Отнюдь.
Впервые она была расслабленной, спокойной… и счастливой.
Рука моя невольно дрогнула – и сам того не осознавая,… несмело коснулся ее тела: робко провел по ладони, дотронулся до маленьких, хрупких пальчиков.
Холодная, непривычно холодная и равнодушная.
… почему-то не дышит. Не вздымаются привычно ее грудь…
… не бьется, не ропщет на весь мир ее нежное сердечко.
Уснула,
… просто,
крепко уснула.
Родная моя, ты…, наверняка, замерзла. Помню, помню, как ты ненавидишь холод.
Прости, прости, что оставил тебя… одну. Оставил наедине с этими паршивыми людишками.
Прости, любимая!
…
– Эй, что ты творишь??!
Положи девушку на место!
– ПОШЕЛ ВОН!
(гневно зарычал я, окончательно теряя рассудок, и тут же отшвырнул парня от себя – улетел, улетел тот долой, в угол, вмиг попрощавшись с сознанием)
Жадно подхватил свою Патти на руки и крепко прижал к груди.
– Марат…
(гневно выстрелил я взглядом навстречу Оливии)
– Прошу, не нужно. Положи ее обратно.
…
(ОЛИВИЯ)
– Она замерзла. Моя Патти очень замерзла… Здесь за ней плохо ухаживают.
– Марат…
– НЕ ЛЕЗЬ! – нервно отдернулся брат в сторону, тут же пряча от меня Патрицию.
– Марат, она мертва!
– НЕТ!
НЕЕЕТ! – гневно, нервно плюясь слюной, зарычал, завопил мне в лицо, и тут же попытался уйти, выйти прочь из комнаты.
– Дюан! Прошу! Перестань!
– ОТВАЛИ!
– ДЮАН! Если ты сейчас же не прекратишь, то сможешь навсегда попрощаться с ее ребенком. После такого тебе… уже никто его не доверит.