Дрянной декан
Шрифт:
– А прислуга? – я нервно хохотнула. – Повар? Камердинер? Прочая челядь?
– О чем ты говоришь, дурочка? – Рома расстегнул молнию и стянул с меня куртку. – Я и слов-то таких не знаю!
– Неужели ты сам убираешь весь этот дом? – я посмотрела вдоль просторного коридора: взгляд затерялся вдали.
– Убирает приглашённая домработница раз в неделю. А еду готовим мы сами... – Рома помолчал и добавил. – Если совсем честно, готовит чаще всего один отец.
– Понятно, – протянула я. Разбаловал, значит, декан сыночка. – А он точно сегодня не вернется?
– Ты умопомрачительно дотошная, радость
– Какой бы ни был, ответь.
– Не вернется. У него сегодня литературные посиделки.
– Чего-чего?! – я забыла о шикарном интерьере Ромкиного дома и переключила удивление на новую тему.
– Ну, типа кружок по интересам. Вечер с любителями Шекспира, Средневековой поэзии, прозы эпохи Возрождения ну и всего остального в том же духе.
– А тебя почему не взяли?
Роман перехватил мой взгляд, который излучал недоверчивое веселье, и поспешил пояснить.
– Там все почтенного возраста. Как папа или старше. Да я бы и сам не пошел.
– Чем же они занимаются на своих… посиделках? – меня охватило любопытство с каким-то неприятным, немного гадливым, привкусом. Как в хорошем триллере: вот знаешь же, что лучше не совать нос куда не следует и не спускаться в тёмный подвал, а все равно берешь и делаешь это, потому что интересно, мать его…
Рома неопределенно пожал плечами.
– Разным. Обсуждают литературу, пьют виски, курят сигары. Иногда могут поиграть в покер, но редко…
– Приглашают девочек?.. – продолжила ассоциативный ряд я, остановившись перед зеркалом в тяжелой золоченной раме и доставая из сумочки расческу.
– Ты что, какие "девочки"? Женщинам в пенаты Литературного Клуба вход воспрещен!
“Само собой, и как я раньше не догадалась” – обреченно подумала я, расчесывая длинные светлые волосы. Все очень плохо – Верстовский такой не один, их много, и они предпочитают собираться в стаи. Но мне это только на руку, ведь, благодаря столь необычному хобби “старика”, я проведу ночь с Романом.
– Нравится у нас? У тебя странное выражение лица…
– У ВАС великолепно, – я постаралась напустить на себя расслабленный, позитивный вид. – Устроишь мне экскурсию по дому?
– Без вопросов, – Рома отобрал у меня расческу и прижал к себе, наклонившись губами к шее. – Что показать моей мадам в первую очередь? Спальню?
Вообще-то, мадам называют замужних женщин, к девушкам же нужно обращаться "мисс"... Но я решила не придираться к мелочам. Позволила ему (и себе) два глубоких поцелуя, от которых обмякли коленки и зашумело в ушах, и уперлась руками ему в грудь, увеличивая дистанцию.
– Спальней мы закончим, хорошо? А сначала я хочу увидеть ваш необыкновенный интерьер…
Глупость, да. Я ждала этого момента черт знает сколько. А когда дошло до дела, почувствовала неуверенность и смущение. Захотелось отложить так горячо ожидаемый миг еще хотя бы ненадолго…
– Окей… – Рома не выглядел расстроенным. – Тогда идем откроем шампанское?
На подрагивающих ногах я пошла за ним в кухню. Посреди комнаты располагался большой стол с массивными, выложенными керамической плиткой, опорами. Рома спрятался за барной стойкой и начал звенеть фужерами, выискивая подходящие случаю бокалы, а я присела на высокий стул с красной седушкой. Кухня,
– Уже согрелось, – донесся до меня недовольный голос Романа, и я не сразу поняла, что речь идет о шампанском, привезенном нами из Москвы в его рюкзаке. – Опустим в лед или будем пить так?
– Так, – я вдруг поняла, что не могу больше ждать, просто хочу, чтобы началось. Уже хоть что-то.
– Нетерпеливая моя, – ухмыльнулся он и принялся воевать с пробкой.
Пока парень осторожно освобождал стеклянное горлышко от тисков распирающего его куска пластика, я расстегнула несколько верхних пуговок на рубашке. Несмотря на все возмущения Юли, в гости я поехала в том же, в чем была на занятиях – приталенной белой рубахе и джинсах. Все-таки жизнь в Англии приучила меня к сдержанному стилю одежды. Да, сексапильным мой наряд не назовешь, но и в синие, по словам Юли, чулки я себя записывать не спешила: штаны выбрала узкие, чтобы обтягивали нижние округлости и подчеркивали длину ног, ну а степень открытости груди можно регулировать за счёт пуговиц. Сейчас, например, я углубила декольте настолько, что в треугольном вырезе показались края бархатных полукружий бюстгальтера.
– Слушай, Ром, – я набралась смелости спросить о том, что мучило меня уже не один день. – А мы случайно не говорили по телефону после вечеринки в баре, ночью? У меня стоит исходящий, но я смутно помню, что было после того, как мы расстались…
Я водила пальцем по краю бокала, страшась услышать ответ, но умирая от отчаянной надежды. Верстовский задумался.
– Говорили ли мы?.. Нет, – у меня внутри все упало. – Или да? Подожди, у меня тогда разрядился телефон в ноль. Я приехал домой и поставил его на зарядку… А потом вроде бы… Нет, ничего не помню. Но засыпал я точно с мыслями о тебе, Марго, – он хитро подмигнул мне, – и сны эти были восемнадцать плюс…
– А в какой комнате у вас стационарный телефон?
– Городской? – парень удивился. – Да много где… В гостиной, прихожей, кабинете отца… Даже в моей спальне зачем-то стоит, хотя я им никогда не пользуюсь. Так, пережиток прошлого. Кто в здравом уме станет звонить на стационарный телефон в наше-то время?
– Ладно, замяли, – прервала его я. Нужно сворачивать эту тему, пока игривое настроение совсем не испарилось. – Налей уже мне шампанского, и побольше!
– За нас? – Верстовский наполнил фужеры прозрачным напитком, в котором бурлили веселые пузырьки.
– И за нашу ночь, – я заговорщицки подмигнула ему, удобней устраиваясь на стуле, и пригубила шампанского. Оно и правда согрелось, но мне уже было не до таких мелочей, да и в том, что должно было произойти, алкоголь не играл решающего значения – только выполнял поддерживающую функцию.
– Да… – Рома мечтательно прикрыл глаза и залпом опрокинул в себя бокал. Наполнил и пригубил еще один, и только после этого облегченно выдохнул и откинулся на низкую спинку барного стула. – Наконец-то пятница!