Дубль два
Шрифт:
Историю Лины в разных по полноте вариантах знали все. Наиболее развернуто — наверняка Древо и Хранитель. Но вопросов, зачем да почему она так легко собралась с нами, не было. Даже у неё самой. Особенно после того, как сгорели в банной топке остатки её Пятна, воняя жжёной шерстью. Машка, что приходилась ей сводной сестрой, дочь отца от первого брака, да и сама она перестали интересовать её мать с рождением третьей дочки, поздней, любимой, кровиночки и лапочки, лет семь назад. Отчим, зубной техник, в жене и дочурке души не чаял, заваливая их подарками.
В машину грузились с любопытством и восторгом. После заслуженной Нивы, в которой покатались все, кроме Лины, новый транспорт был встречен репликами «ух ты!» и «классная!». Пожилой Вольво ХС90, шведский серьезный и обстоятельный автомобиль, покорил с первого взгляда и меня. Как-то удивительно всё на своих местах в нём было, и прямо веяло от машины спокойствием и уверенностью. Настоящий северный рыцарь в доспехах вместе с конём. Места внутри было, может, и поменьше, чем в Форде, но нам всем хватило с лихвой.
— На «ручке»? — удивился я, заглядывая в салон. Будто не веря своим глазам и не разрешая себе даже думать, что в путешествие мы отправимся на этом большом и основательном скандинавском драккаре.
— Ага. Ратмир, внук мой, слово дал, что проблем с ней знать не будешь. Двести десять лошадок, может, и немного, но должно хватить. Привод полный, по лесам, как на Ниве, не прокатишься, конечно, зато на дальнюю дорогу — лучше точно не придумаешь, — Шарукан нахваливал «коня» так, что его кочевые гены сомнений не вызывали.
— Спасибо, Мастер, не машина, а дворец на колёсах! Ну что, грузимся, родные, не стоим, — скомандовал я.
Все расселись важно, вольготно, по-барски. Даже Павлик, которому единственному досталось то же посадочное место — кресло-люлька была та самая, в которой он катался ещё в Нивейке. Сергий только что не за руку выдернул с заднего сидения Лину, что собиралась усаживаться рядом с Алисой, и, кряхтя, влез туда сам. Но даже с его размахом плеч места на диване всем хватило с запасом.
Энджи замерла справа от меня, как в музее, осторожно трогая пальчиком чёрную кожу сидения рядом с бедром, оглядывая «парящую» переднюю панель и вставки на дверях из полированного алюминия. Я не смог удержаться — перевалился через неё, отрегулировал кресло так, чтобы ей было удобнее, пристегнул ремнём и звонко чмокнул между ключиц. Не стал отказывать себе в удовольствии. В простой, хоть и великоватой, белой футболке и шортах-велосипедках она выглядела потрясающе.
— Ас-с-сь Пидь! — со знанием дела вслух сообщил сзади Павлик. И рассмеялись все, даже Шарукан и Венера, что тоже вышла провожать нашу компанию.
Мимо летели деревья, стоявшие вдоль обочин, будто провожая нас в дальний путь, крестя вслед ветками. Солнце светило справа, запутавшись в светлых волосах Лины. С такими спецэффектами она была ещё больше похожа на ангела. Моего ангела.
Дед Сергий отобрал у Алиски смартфон, поразительно быстро научился пользоваться поиском и теперь выводил
— Буквы у вас теперь простые, да дурацкие какие-то, раньше лучше были, — бубнил он, отставив трубку в вытянутой левой руке, сощурившись дальнозорко, и давя пальцем правой в экран так, что тот, кажется, жалобно похрустывал. И ругаясь тихо, когда вместо одной буквы нажимал все соседние. И особенно — когда телефон сам пробовал подсказывать, какое именно слово имел, вероятно, в виду Хранитель.
— Чего «вертел»? Какая «вертушка»? Ах ты, срамной кусок пластмассы! Я же тебе говорю по-людски: Вер-тин-ский! — гудел старик.
— Деда, а ты вот сюда нажми, и скажи ему вслух, — показала Алиса на значок с микрофоном.
Хранитель сощурился ещё сильнее, пытаясь разглядеть иконку голосового поиска. Нашёл. Надавил мизинцем.
— Прошу завести пластинку Александра Николаевича Вертинского, — раздельно и отчётливо, с подчёркнутой вежливостью и тактом обратился он к срамному куску пластмассы.
— Вот, что я нашла! — радостно и звонко ответила трубка, которую дёрнувшийся всем телом от неожиданности дед тут же и уронил вниз. Прямо на банку с Осиной, что зажимал ступнями, не доверив другу ехать в багажнике. Ося немедленно сообщил всё, что думал на тот момент о грациозности косоруких стариков, бесовских пластмассовых коробках и ситуации в целом.
— А-а-ать! — оживлённо поддержал его Павлик, в очередной раз плюнув соской мне в спинку сидения.
— Оська! Плохому мальца научишь! — пропыхтел Хранитель, пытаясь выудить смарт, скользнувший вперёд, в темноту под креслом Лины. На что прослушал от Древа ещё порцию советов касательно рекомендованного маршрута и особенностей следования по нему. Фантазии и опыта у Осины хватало.
В общем, весело было.
Пролетали мимо машины, городки и деревни с незнакомыми мне людьми. Впереди была неизвестность, но перед ней — Тверь и Каргополь. Сзади беззлобно собачились старики-разбойники: Ося капризно требовал завести арию князя Смоленского, непременно в исполнении Василия Степановича Шарапова, и негодовал, что проклятая говорящая шарманка не понимала Речи, из-за чего приходилось толмачить Хранителю. Алиса рядом уже икала от смеха. Лина сняла кроссовки и закинула стройные ноги на переднюю панель, шевеля пальцами в такт музыке. Время от времени спрашивая, не хочу ли я кофе или пожевать. Пристроив узкую ладошку поверх моей, что лежала на рычаге коробки передач.
Подумать только — у меня не было ничего. Ни цели, ни сил, ни смысла, ни желания, не говоря уж о семье. Всего неделю назад я был совсем один и смотрел на гостеприимную сосновую ветку. А теперь все, кого я узнал и полюбил, были рядом, со мной. И от этого запас энергии, тепла, света — той самой Яри внутри — казался бесконечным. Да, неделька выдалась, конечно — не дай Бог никому. А теперь — Солнце в небе, цель впереди, семья вокруг. Если это не счастье — то я не Ярослав Змеев, Странник и Аспид.
— Ас-с-сь. Пидь! — снял все сомнения Павлик за спиной, снова выплюнув соску.