Дублер Казановы
Шрифт:
– По-моему, да.
– Мать...
– Алла посмотрела на неё испытующее.
– Хочу напомнить, что в прошлый раз вся эта лабуда надолго затянулась из-за того, что ты скрытничала. Если б ты не темнила, то мы со Славкой вмешались бы гораздо раньше. Да и адвокатессу с Виталькой можно было бы привлечь уже сразу после убийства Кости. Сыщик умненький, быстро бы раскопал, чьих рук дело. А мы думали, что это твое мочилово, и не лезли. У тебя точно с Мариком ничего не было? Пойми, мне нет дела до твоей постели, но если это так, то уже сейчас нужно обезопаситься, чтобы твои ребята язык за зубами держали.
– Алка, ну как тебя убедить?!
– А в кабинете часто уединялась?
– Марик такой назойливый и наглый. Придет по пустяку и сидит у меня два часа. А когда договор уже был подписан, приезжал получать товар и каждый раз не забывал ко мне заявиться.
– Ну и дура же ты, Ларка...
– покачала головой Алла.
– Твои ребята же не слепые, запросто сложили дважды два - с чего Марик к тебе зачастил без всякого повода?! Товар должен получать экспедитор, а после подписания договора партнеру уже не хрена делать в твоем кабинете.
– Ну не выгонять же его?!
– Да почему же не выгнать-то?! Сказала бы, что тебе некогда, ждешь партнера или с бумагами надо поработать. Да и не обязана ты отчитываться перед всякими "мариками"! Кто он и кто ты! Ты ему великое одолжение сделала и ты ещё должна стесняться и терпеть его присутствие?! Или все ж, старуха, ты опять таишься, а? Сейчас, может, тебе и самой стыдно и противно, а тогда?
– Нет, Алка, честно, ничего не было.
– Но сама-то понимаешь, что хоть со свечкой никто не стоял, слушок среди ребят мог пойти, а тем более, после истории с Костей? Если ты один раз дала слабинку с молоденьким, то могла и второй раз не сдержать жало плоти.
– Теперь понимаю. Но ведь задним умом мы все крепки. Марик порой меня компрометировал - я еду на переговоры, а он за мной, как привязанный. Я уже сижу в машине, а он стоит у открытой дверцы и что-то говорит.
– Представляешь, как это смотрелось со стороны, - вы только что провели время наедине в твоем кабинете, а потом даже расстаться не в силах. То есть, пищи для пересудов ты дала выше крыши. Пока не пойму, зачем это понадобилось Марику. Похоже, что он питал к тебе нежные чувства?
– Думаю, нет. Типичный ловелас. Ему важны не чувства, а очередная победа.
– Такие самовлюбленные болваны обычно имеют комплексы по части своих сексуальных способностей, но тщательно их скрывают и самоутверждаются, укладывая в койку очередную бабу, не пропускают ни одной юбки, а потом красочно рассказывают об этом всем желающим. Раз он так долго тебя домогался, может быть, Натка в конце концов озлилась и шлепнула его?
– Не знаю, Ал. Вряд ли. Сегодня она выглядела такой беспомощной. На убийцу Натка не похожа.
– Ну, эта курва может и притвориться. Хирург же сказал, что ничего страшного с ней нет, одни эмоции. Вполне могло быть так, что она приревновала своего лупоглазого любовника к тебе, да и шарахнула его по темечку в пылу крутой ссоры. Ведь в их семейке принято лупцевать друг друга разными подручными предметами, вот Натка и вспомнила свое боевое детство. Может быть, она телефонировала мне, чтобы попросить помощи, надеялась, что я приду одна, а увидев тебя, замкнулась и решила ничего не говорить.
– Похоже на это... Ведь непонятно - зачем же Натка звонила тебе, раз даже не стала с нами разговаривать? Я-то подумала, что она себя плохо чувствует, а раз смогла встать и дойти до телефона, то могла бы нам хоть пару слов сказать. Видно, у неё на душе кошки скребли,
– Или держит камень за пазухой и готовит тебе козью морду. Или что-то знает про тебя.
– А что она может обо мне знать? Я её сто лет не видела.
– Марик мог что-то трепануть. Мать, я задам тебе сакраментальный вопрос - не ты ли расшлепала этого плейбоя, а?
Лариса даже вздрогнула от неожиданности и посмотрела на подругу с недоумением.
– Алка, да ты что! С чего мне его убивать?
– Да кто тебя знает, дорогая... Может, он тебе уже так надоел своими наглыми взглядами и приставаниями, что ты решила от него избавиться...
– Не шути так, подруга!
– Да я почти не шучу. В прошлый раз я тебя спрашивала, не ты ли замочила Костю. По счастью, оказалось, что не ты. Однако есть закон парных случаев. В первый раз ты выскочила, а во второй можешь увязнуть. Если пойдет слушок, что ты имела с Мариком амурные дела, то менты сразу же сделают ушки торчком. Думаешь, в ментовке кто-нибудь поверил, что Костю замочил Саввин гаденыш? Нет, конечно. Сделали вид, потому что никому не хотелось жопу рвать на этом деле. Один лишь Прохоров рыл носом землю, чтобы тебя засадить, и отстал только после того, как получил втык от прокурора за нарушение процессуальных норм. Хоть Прохоров и упертый, но понимал, что здорово напортачил. Но ведь и в этот раз может попасться кто-то идейный. Среди следователей старой закалки ещё остались фанатики, которым хоть совсем зарплату не плати, они все равно будут ходить на работу и выводить всех на чистую воду. К тому же, больше они ничего не умеют. Ведь в коммерческой конторе нужны другие способности - изворотливость, умение обходить законы и давать взятки, иметь связи с судьями, прокурорами и прочими нужными людьми, гарантировать сохранение коммерческой тайны своей фирмы, уметь шпионить и проникнуть в тайны партнеров. Тупые фанатики типа Прохорова бизнесменам и на фиг не нужны. Проблему они не решат, своих не отмажут, а наоборот, по старой привычке пересажают. Если за дело Марика возьмется второй Прохоров, - тебе не поздоровится.
– Алка, я боюсь!
– Мать, последний раз прошу, ответь, ты чиста в этом деле или все же что-то есть? Ты же в прошлый раз убедилась, что я задаю этот вопрос не из праздного любопытства.
– Клянусь, я с Мариком не спала и не убивала его.
– Ладно, дорогая, так и запишем. Если что-то вспомнишь - звони в любое время. Главное, мы даже не знаем, когда этого лупоглазого замочили, а то бы побеспокоились насчет алиби.
– А ты уверена, что Марика уже нет в живых?
– Мое чутье меня ещё никогда не подводило. Я же сразу сказала, что мы вляпались в дерьмо. Тогда это было лишь ощущение, а теперь у меня нет ни малейших сомнений. Я бы эту проблядушку сейчас собственными руками придушила.
– И все же не будь к ней столь сурова, пока мы все не выясним.
– Ну, от неё не убудет, если я её покостерю. Поверь, она это заслужила.
– Да что она такого плохого тебе сделала?
– Да уж сделала... Наталья всегда была завистливой, песья лодыга, сучара подлая. Тянулась к нам, только мы с тобой не очень её жаловали, ведь она ни Кафку, ни Шопенгауэра, ни Соловьева с Бердяевым, ни древних латинян в подлиннике не читала. В нашей говназии никто не желал с ней дружить, у нас с ней не было общих интересов. Натаха отчаянно злобилась и комплексовала.