Дублер Казановы

Еникеева Диля Дэрдовна

Лариса рассмеялась.

– Первый раз слышу, чтоб эмблему "Мерседеса" сравнивали с пацифистской!

– Теперь и мне удалось пополнить свое образование. Значит, это "Мерседес"?

– Да.

– Простите, Лариса, а почему вы выбрали такую марку, а, допустим, не отечественную? Из престижных соображений?

Та покачала головой.

– Нет. Здесь я далека от подражания другим. Просто подвернулся случай. Обе машины, и моя, и Аллина, обошлись нам гораздо дешевле "Жигулей". Кроме того, с ними никаких проблем. Я езжу уже три года и ни разу не заглядывала

под капот. А на отечественной я бы не вылезала из автосервиса.

– Понятно.

Дальше они ехали молча. Лариса решила воздержаться от болтовни. Лидия Петровна наверняка устала. Она уже больше суток отработала, и ещё предстоит консультация. Для кого-то разговоры - времяпрепровождение, а для психиатра - работа.

Лара ехала и раздумывала, как бы в тактичной форме оплатить врачу консультацию. Та может отказаться, а настаивать будет неудобно. Не заплатить - тоже нехорошо, она ведь тратит свое время, силы, а каждый труд должен быть оплачен. Решив, что обсудит проблему с подругой, Лара сосредоточилась на дороге.

Взглянув в зеркало заднего обзора, она увидела, что Алла строит ей гримасы, означающие: "Ну, чего ты так ползешь!" Изобразив в ответ: "Перебьешься", - хотя подруга не могла её видеть, Лариса продолжала ехать, как обычно.

На Садовом Алла все же не выдержала и обогнала их, лихо промчавшись справа. Высунувшись в окно, она задорно крикнула:

– Догоняй, тихоход!

К тому моменту, пока подъехала Лариса, подруга уже успела договориться с охранниками, хозяйским жестом пригласила въехать на территорию и двинулась первой. Увидев, что Алла не поставила машину в то же место, где вчера, Лара догадалась, что та не хочет привлекать к себе внимания слишком приметны черный "Мерседес" и красный "Фольксваген", - и последовала за ней. Видимо, Лидия Петровна тоже это поняла и, выходя из машины, сказала:

– Ждите меня здесь. Институт Склифосовского я хорошо знаю.

Когда та скрылась за углом, подруга пересела в Ларин "Мерседес". При всех прочих достоинствах, "Фольксваген" был маловат для габаритов Аллы. Ездить можно, но вальяжно раскинувшись не посидишь.

– А ты-то чего примчалась?
– поддела подругу Лариса.

– Куда все, туда и я. В любое говно непременно встряну, а уж в хорошее дело - тем более. По жизни компанейская.

– Тоже мне, нашла компанию!
– фыркнула Лара.

– А что? Вполне приличная компашка! Милые, приветливые, интеллигентные лица, в вашем обществе я отдыхаю душой. А то вокруг одни дебильные бандитские рожи.

– Ты ж вчера говорила, что у тебя дел полно?

– Так здесь же интереснее!

– По-моему, ты в детство впала, подруга!

– Если по правде, хочу услышать все из первоисточника. Если б ты одна её отвезла, то потом не сумела бы пересказать мне все дословно.

– Верно, я и половину слов, которые говорит Лидия Петровна, не запоминаю, хотя когда она рассказывает, - все понятно.

– Вот-вот. Я тоже хочу, чтобы мне все стало понятно. Может, психиатриня сейчас придет и скажет: "И чего вы, дамочки, придумали страшненькую

историю и зря наговорили на Натку!" А мы с тобой вздохнем с облегчением и тут же рванем в какой-нибудь кабак. Оттянемся на всю катушку, чтобы залить горячительным все наши треволнения. Может, и пару приличных мужичков снимем.

– Еще чего не хватало!
– возмутилась Лариса.

– Ну, это я так, мечтаю... С тобой разве найдешь спутника жизни на всю ночь?! Ты теперь стала вся из себя такая праведная, верная. Любовь до гроба и вздохи под луной. С тобой теперь неинтересно.

– Ты себе тоже для души кого-нибудь найди. Чего ты осталась одна?

– Да я вообще-то не одна. Мужиков вокруг гужуется видимо-невидимо. А без мужа осталась, - так это дело поправимое.

– Ты уж, мать, теперь будь осмотрительнее, помни советы Лидии Петровны.

– Я помню. Как выберу подходящего, приведу к ней на смотрины. Пусть скажет, психически здоров или как. Если "или как", то жених получит от ворот поворот.

– Думаю, что это был бы оптимальный вариант.

– Попрошу у Лидии Петровны благословения, если только мой будущий суженый, заслышав, что его ведут на показ к психиатру, не бросится улепетывать, высоко подбрасывая зад.

– Вот и проверишь его.

– Точно! Неплохая проверочка на вшивость. Теперь всем буду говорить: "Пошли-ка милок, к моему психиатру. Желаю я получить твой психологический портрет с личным автографом". Если обоссытся, - значит, не мой вариант. Если отважится, - рискну и я.

– А сейчас ты с кем?

– Да со многими, а для души нет.

– А Алик?

– Есть и он, да поднадоел. И других любовничков хватает. Но скучаю я с ними... Как-то даже обременительно быть незамужней дамой, пособачиться не с кем. Любовники лаяться со мной не желают, а меня от их слюнявых нежностей порой с души воротит. Хочется хорошего скандала, с битьем посуды, криками, угрозами.

– Ты что, Алка, серьезно?

– Да нет, мать, просто придуриваюсь. Но то, что мне как-то не по себе, - это точно. Лидия Петровна права - я вполне созрела для очередного замужества и материнства. Зрела, зрела и упала. Знать бы еще, в чьи объятия припасть, чтоб, как она советует, в четвертый замуж, но последний.

– Ты уж не спеши, подруга, за стоящего мужика иди.

– Уговорила, старуха. Может, за Марио пойти? Он по-русски ни бум-бум, а я по-итальянски. Славная будет семейка. Никакой ругни, одни нежности. Он без конца: "О, белла мио, амата!"

– Я гляжу, ты уже итальянский потихоньку осваиваешь...
– поддела её Лара.
– А что это означает?

– По-моему, "красивая, любимая моя". А с каким выражением Марио произносит эти слова! Тут и итальянско-русского словаря не надо - и так все понятно. Ох, мать, скорее бы со всем разбодаться да и к любимому в солнечную Италию. Вот расслабимся-то, пасты наедимся от пуза!

– Пасты?

– Ну, они так называют блюда из макарон.

– Так ты ж только вчера сокрушалась, что в купальник не влезаешь? опять подколола Лариса.