Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг
Шрифт:
— Я же говорил, что знал про животное.
— Еще бы, черт побери. Но ты пропустил тот кусок, где Пэт сходил с ума. — Я уронил пакетик, подцепил его ногой и, подбросив в воздух, поймал. — Ой.
Ричи подтянул стул и сел за стол напротив Конора.
— Мы восстановили все данные на компьютере. Мы знаем, в каком состоянии он был. «Депрессия» — это еще мягко сказано.
Конор задышал быстрее, раздувая ноздри:
— Компьютер?
— Давай пропустим сцену, в которой ты валяешь дурака. Это скучно, бессмысленно и страшно меня злит. —
Конор промолчал.
— Ну что, попробуем еще раз? — спросил Ричи. — Что-то изменилось, и ты оставил эту штуковину для Дженни. — Между бросками я помахал Конору пакетиком. — Из-за Пэта, да? Ему стало хуже?
— Если вы уже знаете, зачем спрашивать?
— Стандартная процедура, — сказал Ричи. — Просто проверяем, совпадают ли твои слова с тем, что мы получили из других источников. Если все совпадает, ура-ура, мы тебе верим. Если ты говоришь одно, а улики — совсем иное… — Он пожал плечами. — Тогда у нас проблема и, значит, мы должны копать дальше, пока не разберемся с ней. Понимаешь?
— Ну ладно, — сказал Конор после паузы. — Пэту стало хуже. Он не превратился в психа, не вопил, чтобы животное выходило на бой, или еще что. Просто ему было нелегко, поняли?
— Но что-то изменилось. Что-то внезапно заставило тебя связаться с Дженни.
— Просто она казалась такой одинокой. Пэт с ней дня два ни словом не обмолвился — по крайней мере, я этого не видел. Он все время сидел на кухне и таращился на поставленные в ряд мониторы. Несколько раз она пыталась с ним поговорить, но он даже на нее не смотрел. И по ночам они вряд ли наверстывали упущенное — ночь он провел на кухне, спал на кресле-мешке.
Похоже, под конец Конор проводил в своем логове круглые сутки. Я перестал играть с пакетиком и встал у него за спиной.
— Дженни… Я увидел ее на кухне: она ждала, когда вскипит чайник, — опиралась о стол, словно у нее нет сил стоять. Смотрела в пустоту. Джек тянул ее за штанину, хотел ей что-то показать, а она даже не замечала. Дженни выглядела лет на сорок или больше. Казалась потерянной. Я едва не выбежал из дома, чтобы ее обнять.
— И ты решил, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, — и ты решил, что в этот сложный период жизни ей необходимо узнать, что за ней кто-то следит.
— Я просто хотел ей помочь. Мне хотелось позвонить ей или написать, но Дженни… — Он покачал головой. — Если дела идут не очень, она не любит говорить об этом. А при том что Пэт совсем… И я подумал: надо как-то сообщить ей, что я здесь. Поехал домой и нашел значок. Может, я ошибся. Но в то время мне казалось, что это хорошая мысль.
— И когда именно это было?
— Что?
— Когда ты оставил значок в доме Спейнов?
Конор сделал вдох, чтобы ответить, но что-то его остановило: я увидел, как напряглись его плечи.
— Не помню.
— Даже не пытайся, приятель. Это уже не смешно. Когда ты подбросил значок?
— В
Я встретился взглядом с Ричи:
— В прошлое воскресенье.
— Да.
— В котором часу?
— Часов в пять утра.
— При том что все Спейны дома, спят в нескольких ярдах от тебя. Да уж, приятель, смелости тебе не занимать.
— Я просто вошел через черный ход, положил значок на кухонный стол, и все. Дождался, пока Пэт пойдет спать — в ту ночь он не остался внизу, — ничего сложного.
— А как же сигнализация?
— Я знаю код. Увидел, как Пэт его набирал.
Сюрприз, сюрприз.
— И все же это риск, — заметил я. — Наверное, тебе страшно хотелось это сделать, так?
— Я хотел отдать ей значок.
— Ну разумеется. И двадцать четыре часа спустя Дженни при смерти, а ее родные убиты. Даже не пытайся убедить меня в том, что это совпадение.
— Я не пытаюсь вас ни в чем убедить.
— Так что произошло? Она не обрадовалась твоему подарочку? Не была достаточно благодарна? Не стала носить значок, а засунула в ящик?
— Дженни положила его в карман. Что она сделала с ним потом — не знаю, мне все равно; я просто хотел его отдать.
Я положил руки на спинку стула, на котором сидел Конор.
— В тебе столько дерьма, что мне хочется засунуть твою голову в унитаз, — отчетливо сказал я ему прямо в ухо. — Ты прекрасно знаешь, что Дженни подумала про значок. Ты знал, что он ее не напугает, — ведь ты сам передал его ей из рук в руки. Вы так и действовали, верно? Когда Пэт засыпал, она тайком спускалась вниз, и вы с ней трахались на детском кресле-мешке?
Он резко развернулся ко мне — его глаза были похожи на осколки льда. На этот раз он не отстранился, и мы едва не столкнулись носами.
— Меня от вас тошнит. Если вы так думаете, если вы действительно так думаете, значит, у вас с головой не в порядке.
Для меня это был шок: ты привыкаешь к тому, что тебя боятся — и преступники, и невиновные. У Конора больше не осталось причин меня бояться.
— Ладно, значит, не на кресле-мешке. В твоем логове? Что мы найдем в твоем спальнике, когда пройдемся по нему с тампоном?
— Проходите по нему с чем хотите. Она ни разу там не была.
— Тогда где, Конор? На берегу? В кровати Пэта? Где вы с Дженни занимались непристойностями?
Он вцепился в складки на джинсах, чтобы не ударить меня. Однако его терпение было на исходе и я мечтал о том, чтобы оно наконец лопнуло.
— Я бы ни за что к ней не прикоснулся, а она — ко мне. Никогда. Неужели вы настолько тупой, что не понимаете этого?
Я рассмеялся ему в лицо:
— Ну конечно, прикоснулся бы. О, бедная, одинокая крошка Дженни! Ей просто нужно было знать, что она кому-то небезразлична. Ты ведь так сказал, да? Ты мечтал сыграть эту роль, верно? Весь этот бред про то, что она та-а-ак одинока, — просто отговорка, чтобы ты мог трахать ее, не испытывая чувства вины. Когда все началось?