Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг
Шрифт:
Внезапный резкий шум из гостиной четвертого года. Что-то тяжелое упало на пол. Визг.
Я успел наполовину сползти с подоконника, когда Конвей крепко ухватила меня за бицепс. И качнула головой.
— Но…
— Не спеши.
Гул голосов, как жужжание в улье, сердитое и нарастающее.
— Они же…
— Пускай.
На фоне жужжания вопль, резкий и вибрирующий. Конвей сильнее сжала мою руку.
Невнятная речь, горький плач, слов не разобрать. А потом поднялся крик.
Конвей стояла перед дверью и набирала цифры на кодовом замке еще прежде, чем я сообразил,
Крик ударил в лицо, зрение расфокусировалось. Вокруг скачут девчонки, руки и волосы мечутся в воздухе. Я так долго видел их только в воображении как героинь СМС-сообщений — фрагменты виртуального разума, — что на некоторое время впал в ступор от встречи с ними настоящими. Ни малейшего сходства с ними же прошлыми. Куда подевались глянцевые красотки, чинно сидящие, идеально скрестив ноги, окидывающие нас ледяным взором, оценивающие? Их больше нет. Эти — бледные или раскрасневшиеся, с широко раскрытыми ртами, вцепившиеся друг в друга, абсолютно обезумевшие.
Маккенна что-то орала, но ее никто не слушал. И сами они галдели, как стая потревоженных птиц. Я сумел разобрать слова: Я вижу его о господи ой мамочки я вижу его это Крис Крис Крис…
И все таращились на высокое окно, то самое, возле которого часом раньше сидели Холли с подружками. Сейчас там было пусто, только блеклое вечернее небо. Головы запрокинуты, руки простерты к заветному прямоугольнику; они вопили, как будто получали от этого удовольствие, откровенное физическое облегчение. Как будто давным-давно мечтали, годами ждали и вот наконец дождались.
Это он это он посмотри ой мама посмотри. История про привидение принесла плоды, Конвей не зря старалась.
Конвей нырнула в самую гущу. Ринулась к Холли и остальным, прижавшимся друг к другу в дальнем углу. Они не орали, не скакали, но глаза у них были огромные, Холли вцепилась зубами в запястье, Ребекка свернулась калачиком в кресле и часто дышала, зажав руками уши. Если взяться за них сейчас, можно заставить говорить.
Я остался на месте — как я себя убеждал, просто чтобы караулить дверь, на случай, если кто-нибудь решит сбежать. В том состоянии, в котором находились девчонки, одна вполне могла совершить глупость, рвануть вниз по лестнице или вообще прыгнуть в пролет, и тогда у нас были бы большие проблемы…
Да хрен ли. Просто я испугался. В отделе нераскрытых преступлений имеешь дело с отмороженными ублюдками, а здесь всего лишь девочки, но именно их я боялся до смерти. Они могли учуять меня, едва я переступлю порог, наброситься молча, с развевающимися волосами и разорвать на тысячи окровавленных кусочков по им одним известным причинам.
О господи о господи о…
И тут лампочка под потолком взорвалась. Свет померк, осколки стекла золотистыми стрелами пролетели в лучах торшеров, новый всплеск воплей; одна девушка прижала ладони к глазам, черный силуэт в полумраке. Окно выделялось светлым пятном, освещая их молитвенно поднятые лица.
Элисон вскочила с ногами на диван, который неустойчиво зашатался под ней. Одна
— Это она это она я ее видела я ее видела я ее видела…
Конвей повернула голову. Вычислила источник сигнала, Элисон, потом меня. Поймала мой взгляд и махнула мне над вихрем голов и рук, прокричала, я не расслышал, но увидел: давай же, твою мать!
Я глубоко вдохнул и нырнул.
Пряди девичьих волос скользили по моим щекам, локти тыкались мне в ребра, пальцы вцеплялись в мои рукава, и я вырывался. Кожа вспыхивала от каждого прикосновения, ногти или, как померещилось на миг, зубы скребли сзади шею, но я стремительно увернулся и не дал им впиться в плоть. А потом Конвей подставила мне плечо, защищая.
Мы подхватили Элисон, приподняли — руки у нее были жесткие, хрупкие, как палочки мела, она не сопротивлялась — и потащили сквозь бурлящую массу к дверям, пока Маккенна не могла нам помешать, а лишь беспомощно наблюдала за происходящим. Конвей ногой захлопнула за нами дверь.
От неожиданной тишины и света немножко закружилась голова. Мы волокли Элисон по коридору с такой скоростью, что ноги ее едва касались пола, и отпустили только на лестничной клетке в дальнем конце. Она вся обмякла, но верещать не перестала.
Вверху и внизу над перилами лестницы возникли любопытные физиономии. Я громко объявил суровым начальственным голосом:
— Внимание всем. Все возвращаются в свои гостиные. Никто не пострадал; всё в порядке. Немедленно возвращайтесь в свои гостиные! — И повторял, пока физиономии медленно и нехотя не скрылись. Маккенна продолжала где-то там орать, но шум постепенно стихал, вопли переходили в рыдания.
Конвей опустилась на колени лицом к лицу с Элисон. Коротко, как пощечина:
— Элисон. Смотри на меня. — Она снова и снова щелкала пальцами перед глазами девочки. — Смотри сюда. Только сюда. Больше никуда.
— Он там не пускайте его пожалуйста нетнетнееееееее…
— Элисон. Внимание. Когда я скажу "Давай", ты задержишь дыхание, пока я считаю до десяти. Внимание. Давай.
Элисон, булькнув, заткнулась на полукрике. Я едва сдержал смех. Но чувствовал, что если начну, то уже не смогу остановиться. Царапины на шее саднило.
— Один. Два. Три. Четыре. — Конвей считала размеренно, не обращая внимания на шум в коридоре, Элисон загипнотизированно смотрела на нее, крепко стиснув губы. — Пять. Шесть… (Протяжный вой в гостиной, глаза Элисон забегали.) Смотри сюда. Семь. Восемь. Девять. Десять. Дыши. Медленно.
Элисон разомкнула губы, шумно выдохнула, она еще не пришла в себя, но истерика миновала.
— Отлично, — ласково произнесла Конвей. — Молодец. — Взгляд метнулся над плечом Элисон ко мне.
Я изумленно вытаращился. Я?