Дудочка крысолова
Шрифт:
– Н-нет… Нормальная она!
– Уверен? Кстати, в такой поворот событий вполне вписывается убийство Микаэллы, так что подумай хорошенько, прежде чем ответить.
– Нечего тут думать! Она с мужиками встречалась. Что я, не знаю, что ли…
Он увидел по взгляду Илюшина, что тот неправильно понял его слова, и покраснел. Нет, ему нравилась Алька и все такое, но он не дурак, чтобы связываться с кем-то из «своих» девчонок. Да и она бы не стала, как ни хотелось порой Саше убедить себя в обратном.
– У нас вообще-то запрет… – пробормотал
Илюшин посмотрел на запинающегося Сашу и подумал, что для такого места, как «Артемида», парень удивительно застенчив.
– Хорошо, хорошо, – успокаивающе сказал он. – Значит, Рокунова у нас традиционной ориентации… Слушай, друг, – позвал он отвернувшегося бармена, – опиши-ка эту Вику. Рост, вес, цвет глаз, форма ушей…
– Стерва, – охотно сообщил бармен, возвращаясь к ним. – Вот самое полное описание.
– Под него слишком много женщин подойдет. Давай с деталями.
Парень задумался.
– Ну… Не очень высокая, худая, но с приличными сиськами, и задница такая… – Он показал руками, какая именно.
– Может, с лица начнешь? – не выдержал Саша. – По заднице и сиськам мы ее долго искать будем.
– Блондинка, яркая… Волосы короткие, и не то чтобы желтые или там светлые, а, знаете, как у снежной королевы – белые-белые. И торчат во все стороны, будто налаченные. Чего еще… А, челюсть немного вперед выпячена. Голос низкий, хриплый – ну это оттого, что курит много.
– А с чего ты взял, что она лесбиянка?
– Да она ни разу отсюда с парнем не уехала! – Бармен свысока посмотрел на Сашу. – И по ней сразу видно: грубоватая телка, из доминирующих.
– А еще тебя она продинамила, – добавил Макар, и по взгляду, который метнул на Илюшина бармен, Крупенников понял, что тот угадал.
– Тут таких, как она, – полная банка килек по субботам, – дернул плечом парень, самолюбие которого было явно задето. – А девочки нас знаете как любят?
– Про положительные стороны профессии бармена расскажешь в другой раз. Что еще знаешь о ней? Где живет, на чем ездит, где работает? Ты же человек наблюдательный, должен был запомнить что-нибудь… – польстил ему Илюшин.
Тот напрягся, наморщил лоб, стараясь соответствовать характеристике наблюдательного человека, но после минуты размышлений огорченно покачал головой:
– Не, извините. Вроде бы Вика говорила, что она не пьет, потому что машину водит, но какую – я не в курсе. А про работу она и подавно не упоминала.
– Не упоминала, значит… Тогда о чем вы с ней разговаривали?
Следующие десять минут, вытащив бармена из-за стойки и усевшись с ним за дальний столик, Макар расспрашивал его, заставляя вспомнить все, что говорила девушка по имени Вика. Саша с молчаливым восхищением наблюдал, как Илюшин, по выражению Альки Рокуновой, вынимает душу из парня по имени Никита. При этом он увлек бармена игрой «вспомнить все», и тот сам азартно пытался воспроизвести свою болтовню с девушкой, с артистизмом копируя ее интонацию
Вскоре они знали, какими духами она пользуется, почему предпочитает танцевальные туфли на мягкой гнущейся подошве, услышали рассказ о том, как в детстве на нее напала собака, и еще небольшую гору подробностей такой же ценности. Саша был уверен, что, столкнись он случайно с этой девицей – и сразу же узнает ее, так талантливо изображал ее Никита.
Но, несмотря на все старания бармена, они не выяснили ничего, что хотя бы на шаг приблизило их к девушке, с которой уехала Рокунова. По предложению Илюшина бармен поговорил с охранником и официанткой, наконец-то появившейся в зале, но те понятия не имели, о ком идет речь.
– Ладно, ты и так сделал для нас очень много, – заключил Макар, когда стало ясно, что дальнейшие расспросы ничего не прибавляют к сведениям о Вике. – Спасибо, Никит.
– Завсегда пожалуйста, в любой вечер готов помочь, – пообещал на прощанье повеселевший бармен. – Ну, когда я работаю, само собой.
Он сунул в карман визитку с телефонами Макара и Крупенникова и скрылся за дверью. Илюшин заказал кофе и сидел, задумчиво помешивая сахар в чашке, положив перед собой фотографию Альки Рокуновой.
– Что дальше делаем? – спросил Крупенников, одним глотком осушив свой наперсток кофе.
Если бы Илюшин ответил, что сейчас они пойдут и будут рыться в ближайшей помойке, Саша, не рассуждая, рванул бы туда и первым закопался в мусор, настолько выросло его доверие к Макару после того, как Крупенников дважды убедился в правоте сыщика.
Но Макар только молча покачал головой. Вид у него был озадаченный.
– Макар Андреевич… – начал Саша, но Илюшин сделал ему знак замолчать, и Крупенников подчинился.
Еще раз позвенев ложкой о фарфор, Илюшин раздосадованно прищелкнул пальцами:
– Черт возьми, не ловится!
– Что не ловится? – осторожно спросил Крупенников.
– Что-то не ловится. Я пока еще сам не понял, что именно. Но оно должно пойматься, потому что без него мы дальше идти не можем.
Дав это исчерпывающее, по-видимому, объяснение, Илюшин снова замолчал и ушел в себя, а Саша, повернув голову, стал смотреть на телевизионный экран, висевший на стене. Телевизор работал в баре постоянно, и в эту секунду диктор, добавив сдержанно-трагических интонаций в голос, рассказывал об очередных преступлениях, совершенных в Москве за прошедшие сутки.
– «Криминальная хроника», – прокомментировал Крупенников. – Макар Андреевич, может, мы эту Вику по духам найдем? Вдруг марка, которой она пользуется, такая редкая, что мы сможем разыскать продавцов и они выведут нас на своих клиентов?
– Нет. Об этом я уже думал. Увы, блондинка по имени Вика пользуется заурядной, широко разрекламированной «Шанелью», которой в любой парфюмерной лавке пруд пруди.
Крупенников вздохнул: он возлагал на эту версию большие надежды. «Шанель»… М-да. Ну ладно, пусть не духи.